Волнение пронеслось по телу мелкой дрожью. Всю дорогу я думала о Дэми. Мне так и не удалось узнать у отца, кто мог её похитить, или что-то, что могло бы помочь в её поисках. Расскажу всё Его Светлости Герту, и тогда уже будем думать, к кому обратиться.

Набрав в грудь побольше воздуха, прошла к широким воротам. Навстречу вышел суровый привратник. У нас тоже когда-то была стража, а сейчас в дом мог войти кто угодно.

Глядя с недовольной гримасой, привратник встал стеной у меня на пути, но, услышав моё имя, тут же изменился в лице и немедленно отправился доложить о моём появлении.

Я осталась ждать. Солнце вошло в зенит и нещадно припекало, где-то в кронах ив, раскинувшихся за усадьбой, пели птицы. Здесь, в Бокиве, было по-своему красиво, но не так, как в Донеге: пыльные дороги, множество поместий поблизости и различные трактиры до самого Флиастона наводили суету.

Вернулся страж. Он открыл ворота, пропуская внутрь. Встретила меня служанка, которая и проводила в дом. В Бокиве я бывала не так редко, и то, когда была жива мама, всей семьёй мы ездили на ужины по случаю именин родственников отца и на годовые праздники. Последний раз это было лет пять назад.

Я шла и думала о том, как предстану пред дядей, что скажу, как объясню своё появление. Мысли сбивались, но я не давала себе слабины.

В усадьбе пахло жасмином, напоминая мне старые добрые времена. Внутри ничего не поменялось — обстановка в светлых тонах, бежевые шторы, расписные фарфоровые вазы, диваны, обшитые цветочной драпировкой, большой гранитный камин, закрытый на лето. Ну и, конечно, свежесрезанные садовые цветы повсюду. Госпожа Люсия, жена дяди, их очень любила.

Топот за дверью заставил меня сжать ручку саквояжа вспотевшими от волнения пальцами. Моё разочарование было глубоким, когда я увидела в дверях саму госпожу Люсию.

— Тиана? — взгляд скользнул по моей ноше и платью. Тут же захотелось поправить свой скромный наряд и спрятать вещи.

— Ты с вещами? Что случилось, моя дорогая? — спросила она с настороженностью.

— А дядя где? — я расстроилась настолько, что забыла сделать реверанс.

— Герт? Его нету в Бокиве, только вчера отбыл, милая. А ты без предупреждения, мы даже не ждали тебя…

Госпожа Люсия, конечно, не ждала: наверняка наслышана о нашем бедственном положении. И мой визит явно выбил её из колеи.

— И когда же он вернётся? — Мне хотелось сделаться ниже, сгорбиться и попятиться к двери, исчезнуть из-под пристального придирчивого взгляда жёнушки дяди. Мне и раньше она не нравилась. Да и я ей, похоже, — тоже. Но в каком бы я сейчас положении ни была, а давать слабину не собиралась. Расправила плечи, приподняла подбородок.

— Нескоро, милая, — сложила перед собой руки госпожа Люсия. — Так что случилось, расскажи.

Я перехватила саквояж крепче, но женщина не обратила на это внимания, не пригласила присесть хотя бы в кресло. Ясно одно – она не хотела, чтобы я оставалась. Что я могла ей сказать? Уж точно о маркане не следовало болтать, как и об исчезновении Дэми.

— Ничего страшного не случилось, — если бы только знала, что господина Герта нет в усадьбе, ни за что бы не пришла.

— Ты одна? А где Дэми?

— У Дэми... свои дела, — ответила уклончиво.

— Мама, ты где? — послышался девичий голос из коридора. Мне следовало бы подумать, что встречи с Кори не избежать. В гостиную вошла низкого роста с золотистыми кудряшками Кори. Она почти не изменилась и даже не убавила в весе. Пухлые розовые щёчки и руки, украшенные цепочками. Светлое воздушное платье только добавляло объёма её талии. Ей только исполнилось тринадцать, но взгляд по-взрослому оценивающе скользнул по мне.

— Мама, — повернулась Кори к госпоже Люсии, — можно тебя на секундочку?

Ни тебе «здравствуйте», ни банального уважительного тона. Впрочем, Кори ещё пять лет назад была капризной маминой дочкой.

— Да, моя хороша, — потакая сиюминутному желанию дочери, госпожа последовала с ней за угол.

Они ушли, а я выдохнула, понимая, что затея поехать к дяде оказалась не слишком хорошей, но другого выбора у меня и не было. Я сделал шаг в сторону, склонилась над пышным букетом розовых пионов, вдохнула их аромат, немного отвлекаясь от мыслей.

— Мама, не пускай её в наш дом, это позор нашему имени… Эта нищенка будет спать в нашей постели… Проводи её за порог…

Голос Кори срывался, девочка выходила из себя от гнева. Я заставила себя оставаться спокойной, хотя смесь чувств свернулась в клубок холодными змеями: злость, досада и стыд. Ну и воспитали они маленькую змеюку. Это я-то нищенка? Крепко закусила губу, понимая, что как бы я ни злилась, а эта мелкая права. Проглотив ком возмущения, высоко подняла подбородок. Я ещё покажу, кто нищенка. Настанут времена, когда эта капризная девчонка лопнет от зависти. Клянусь.