– Вкусная, - говорит отрывисто. – Нельзя оторваться.

Его рот накрывает мой прежде, чем я успеваю хоть что-нибудь ответить. Дальше разум застилает густой туман. Под палящим солнцем меня бросает то в жар, то в холод. Железное тело Захара накрывает мое, закрывает от всего мира. Массивные ладони накрывают грудь, забираются под насквозь промокшее нижнее белье.

– Соня, - заключает хрипло.

Проходится губами по скулам, жадно собирает соль, слизывает капли морской воды, прихватывает кожу зубами.

– Сахарок, - шепчу я.

Вплетаю пальцы в его короткие волосы, взъерошиваю непокорные пряди.

– Малышка, - оскаливается.

И опять зацеловывает, избавляет меня от остатков одежды, стягивает кружевную ткань, обнажая самые сокровенные места.

– Нас же не увидят здесь? – роняю и невольно оглядываюсь, вроде понимаю, что скалы закрывают обзор, а все равно напрягаюсь.

– Я грохну любого, кто рискнет наблюдать, - твердо заявляет Захар.

Вряд ли Демид или Артем решат пробраться в бухту сейчас. У них достаточно своих дел, да и нам они мешать не станут. Уверена, до сих пор спорят.

– Ты только моя, - чеканит парень. – Никому смотреть не дам.

Я улыбаюсь, обхватываю его лицо ладонями, провожу большими пальцами по четко выступающим скулам.

Миг – губы сталкиваются в поцелуе.

Огромный твердый член проникает в меня, входит вглубь, раздвигая створки лона, плавным толчком заполняет до упора. Огонь разливается под влажной кожей. Тело простреливают пылающие стрелы. Пламя зарождается под ребрами. Полыхает.

Это похоже на ту нашу встречу. Первую после долгой разлуки. Гроза. Сверкающие молнии. Беснующийся океан. И мы как дикие звери катаемся по песку. Похоже, да. Только теперь все иначе. Глубже. Сильнее. Острее.

Я не могу объяснить словами. Чувствую четко. Мир никогда не будет прежним. Прошлая реальность разламывается. Рождается новая.

Захар берет мое тело. Душу. Сердце. Разум. Он берет всю меня.

Пьет. Крупными глотками. Залпом.

– Соня, - повторяет мое имя раз за разом, на каждом рывке. – Моя девочка. Моя малышка.

– Захар, - приглушенно всхлипываю, погибаю под ним, от бешеных эмоций слезы на глаза наворачиваются, только в них нет ни капли горечи. – Ты меня с ума сводишь. Чего добиваешься?

– Я хочу, чтобы ты летала.

И я лечу. Его горячий пульсирующий орган движется внутри размеренно и мощно, позволяет ощутить дикое биение разбухших вен.

Выгибаюсь, извиваюсь, отвечаю на каждый толчок. Отключаюсь от переполняющих меня чувств. Пальцы поджимаются, по мышцам проходятся электрические разряды. Молнии мелькают перед глазами. Бой крови как удары грома.

Мы достигаем разрядки вместе. Взрываемся, сплетаясь в жарких объятиях. Падаем и взлетаем, достаем до самого неба, до солнца, до рая.

Счастливые. Беззаботные. Пьяные друг от друга.

Мы еще не представляем, как дорого придется заплатить за каждое из этих блаженных мгновений. Счет будет выставлен скоро.

Глава 16

Погода резко портится, но в этих местах такое часто бывает. Яркое солнце за пару секунд сменяется свинцовыми тучами, раскатистыми ударами грома и чудовищной грозой. Похоже, надвигается настоящий шторм.

– Ну надо же, какой сюрприз, - насмешливо тянет Джокер, когда мы с Захаром залетаем в дом. – Явились, голубки. Почему так быстро? Дождик напугал?

– Второй этаж для всех закрыт, - рявкает Захар.

Подхватывает меня на руки и буквально взлетает по лестнице, толкает дверь ногой, врывается в нашу спальню.

– Эй, у нас ужин остывает, - возмущенно бросает Джокер, будто намеренно гремя кастрюлями. – Вообще, я старался. Даю вам полчаса, потом за шиворот к столу потащу. Без шуток.

Мы опять остаемся наедине. Тут же сливаемся в безумном поцелуе. Наша одежда смята, вещи насквозь промокли, перепачканы песком, но нам наплевать. Не мешает даже то, как мелкие песчинки ранят губы и поскрипывают на зубах. Мы просто не замечаем этого, целиком отдаемся моменту. Сбрасываем все лишнее. Запираемся в стеклянной кабине. Теряем счет времени.

Отлипнуть нереально. Невозможно. Губы впиваются в губы до онемения, до мелкой дрожи в каждой клеточке тела. Пальцы переплетаются, сжимаются в замок, судорога сводит крепко сцепленные в объятиях руки. Электрический ток раскалывает на части, пробегает по венам, обдает живым пламенем.

– Соня, - хрипло бросает он.

– Захар, - шепчу я.

Наши имена звучат как самые сокровенные признания. Стоны. Всхлипы. Бешеный бой крови. Такую цепь нельзя разомкнуть.

Когда мы спускаемся вниз, на часах уже практически полночь.