— Она не так юна, полагаю, — сказал Экельмейер, словно он оценивал скот.

Он встал и обошел стол. Я с трудом не вздрогнула, когда он сжал мой подбородок двумя пальцами, наклонил мою голову в одну сторону, в другую. От его дыхания пахло листьями мяты.

— Она может выглядеть сносно, если ее отмыть. И если бы она так не хмурилась.

Я сжала кулаки. Мне было плевать, считал ли он меня самой уродливой каргой из живших. Я бы даже предпочла такое. Его мнения не были для меня важны. Но сейчас не время говорить такое, Элли. Тебя могут запереть или перерезать горло.

Я прикусила язык, чтобы молчать.

— Думаете, найдется сквайр ей в мужья, сэр Экельмейер? — спросил Олэн. — Это решит одну из моих проблем тут. У нее слишком много энергии, чтобы жить спокойно, а мужчины ее возраста кажутся ей детьми. Не подходят ей в пару, но нам нужно куда-то направить эту энергию.

— Хм, — сказал Экельмейер. — У тебя есть навыки, девчонка?

— Я умею держать язык за зубами, — я будто напоминала себе, что умела такое.

— Это еще мы увидим, — парировал Экельмейер.

— Всех девушек нашей деревни учили готовить, прясть, ухаживать за садом, шить, вязать, собирать шерсть, пасти скот, чистить, делать сыр и прочим женским искусствам, — отметил Олэн.

Но я в этом не была даже сносной. Меня растили охотиться и делать ловушки для всего, что двигалось. Но я не была дурой. Я была зайцем в пасти пса. Если не двигаться, будет шанс убежать, когда пес отвлечется. Если я буду отбиваться, он прикусит и сломает мне спину.

Подлая улыбка Экельмейера вызывала пот под моей одеждой. Я сглотнула, и его улыбка стала чуть шире.

— Думаю, лучше держать такую близко. Так будет видно, была ли она связана с проблемами в лесу этой ночью, не в заговоре ли она с нашими врагами, как боится Корн. Это поможет с вашей проблемой, сэр Чантер, потому что я искал себе подходящую жену и, кто знает, может, ее слепота и простое лицо не отпугнут меня, и я благословлю ее своими детьми.

Я собиралась «благословить» его своей ногой в его животе, если он не прекратит этот бред.

Зеркало на стене замерцало.

— Что это, Кошмарик?

Теперь он нашелся! Я зажмурилась и просила его мысленно молчать. А если его услышат другие?

Олэн кашлянул.

— Ты против? — спросил Экельмейер, его удовольствие все мне объяснило. Он откуда-то знал, что мы с Олэном были друзьями. Он откуда-то знал, что Олэн все еще был мягок со мной. И он собирался использовать это против нас обоих.

— Что эти смертные мыши затевают, Кошмарик? Это твои враги? Я могу забрать их головы как трофеи и повесить над ванной. Это тебя порадует? Это покажет, какой я ценный муж?

Я не осмелилась ему отвечать.

— Конечно, нет, сэр Экельмейер, — Олэн запинался об слова, спеша ответить. — Любая женщина будет рада быть вашей женой, хотя я уверен, что вы хотите кого-то выше деревенских девчонок.

— Жена! Он соперничает со мной за твою симпатию? — завопил Скуврель. — Я запомню эту макушку и буду искать ее, когда попаду в мир смертных. Этот мужчина заплатит за такое. Я не люблю соперничество.

Будто я не знала этого. Я видела, как он убил двух других фейри в клетке.

— Унижение — черта, которую должен принимать каждый Рыцарь, — сказал Экельмейер, не слыша угрозы. Я не знала, говорил он это про себя или для Олэна. — Помойся, девчонка. Увидимся за ужином сегодня. И нарядись как женщина возраста брака, а не в эти лохмотья мальчишки-фермера.

Я услышала шипение Скувреля на фоне.

Я кивнула, не доверяя голосу или удаче. Если я буду быстрой, я смогу убраться в Фейвальд раньше, чем они поймают меня снова.

Глава шестнадцатая

Все запуталось. Я не могла представить главу Двора Смертных в Скандтоне хуже, чем сэр Экельмейер. Хуже, Скуврель теперь знал о нем, что означало, что в Фейвальде знали о нем. Мне не нравилось показывать им наши слабости.