Но, похоже, что Норун пока не видел настолько большой опасности, чтобы трансформироваться в свою звериную форму. Пока он просто наслаждался боем. А верней бойней, которую устроил прущей на них безумной орде.

И если бы все не были стопроцентно уверены, что Норун не был заражён прошедшим через Туманные болота бешенством, то увидев, восторженно-маниакальный, хищный оскал на лице среднего сына барона Жоргана из седьмого выводка, то непременно решили бы, что бешенство всё-таки до него достало.

Но реальность была такова, что Норун находился сейчас в своём собственном безумном состоянии. В том состоянии восторженности и наслаждения происходящим, когда казалось, больше ничего во всём мире не может подарить таких невероятных ощущений.

Впрочем, это же можно было сказать и о его сестре. Как и брат, оставаясь в человеческом обличье, Ноуна активировала свой Волчий Доспех, покрывший её прекрасное тело облегающей, ещё больше подчёркивающий девичьи, невероятно соблазнительные и возбуждающие формы.

Не отставая от чистокровных оборотней по количеству уничтожаемых теми тварей, Краниос без устали и остановки наносил широкие и размашистые удары своим боевым молотом. От каждого такого удара, в разные стороны разлеталось не меньше десятка поломанных и буквально разорванных, словно от взрыва тел. Ещё столько же валились мёртвыми на землю, прямо там же, где и настигал их удар гиганта.

Действуя более изящно, но не менее эффективно от Краниоса, Гапериан рубил и колол обезумевших тварей, как только те оказывались в досягаемости хотя бы для кончика далеко вытянутого вперёд меча.

Помня об опасности заражения бешенством, командир корпуса «Дракон» старался уничтожать противника на расстоянии, когда даже случайно брызнувшая из тела убитой им твари кровь, не могла бы достать до него.

То и дело, отбивая щитом или мечом летевшее в него в ударе или броске вражеское оружие, Гапериан не забывал так же защищаться щитом, или просто уклоняться и уворачиваться, от ударов когтистых лап и рук. Это в обычном бою он бы не обращал на эти удары никакого внимания, полностью положившись, на защищавшие его тело доспехи из металла подгорного королевства.

Сейчас же, когда небольшая царапина, оставленная когтем, заражённой бешенством твари могла превратить тебя в такую же безумную тварь, следовало быть очень и очень осторожным.

Но наблюдая за Гаперианом со стороны, за тем, как тот, ловко маневрируя между атакующих тварей, каждым свои ударом дарит вечный покой одной, или сразу нескольким безумным душам, сложно было подумать, что командир корпуса «Дракон» осторожничает.

Да он скорее был похож, на такого же, буквально опьянённого происходящим, жаждущим крови маньяка, как и только что одновременно, восторженно завывшие чистокровные оборотни, чем на обдумывавшего каждый свой шаг и каждое своё действие, аккуратного стратега. Хотя плавность и завораживающая грация в движениях, среди которых не было ни одного лишнего и не нужного шага, поворота, отхода, блока, удара и даже взгляда, указывали на невероятно точную, буквально ювелирную работу мастера.

Мастера убийства и уничтожения врагов.

— Нужны данные по врагу. — Мельком взглянув на Мишкена, державшегося на безопасном расстоянии, позади удерживавших натиск врага союзников и товарищей по отряду, Гапериан бросил быстрый приказ.

Прекрасно, всё, расслышав, брак сделал вид, что прозвучавший только что приказ, был адресован вовсе не ему. Так что, в очередной раз, крутанувшись на пятках, снося при этом мечом головы кикиморы и болотника, Гапериан снова поймав в поле своего взора, старавшегося на него не смотреть пройдоху, грозно прокричал:

— Бегам взлетай! И доложи обстановку!

— Кто? Я!? — Брак сделал вид, что не совсем понял, кому следовало взлетать. Тем более взлетать в небо, в котором вслед за пешими, атакующими безумными тварями, стали появляться и представители летающей фауны Туманных болот.

Именно три таких летающих, то ли рептилии, то ли больших и страшных хищных птицы, внезапно вынырнув из тумана на высоте пятнадцати метров, сложив по бокам своих покрытых мелкой чешуёй длинных тел кожаные крылья, вытянув, словно копья, метровой длинны клювы, стремительно спикировали прямо на наставника Боя.

Было даже странным, что, несмотря на охватившее их безумие, эта троица хищных летунов действовала так слаженно и организовано. Видно инстинкты и действия совместных охот, засели в них настолько крепко и глубоко, что всё делалось неосознанно, чисто на мышечной памяти.

Юпериус даже не подняв головы и не взглянув в сторону стремительно пикирующих на него трёх живых копий, сделал неуловимый для глаза, смотревшего за происходящей воздушной атакой с вытаращенными глазами брака, взмах копьём. Тем самым копьём, которое ему подарил Гапериан, во время сражения с напавшей на монастырь Стихий армией горгов.