***

Она была готова к тому, что ее брат прокомментирует то, как все закончилось с Калленом, но он промолчал. Ни тогда, когда она рассказала ему все, что увидела при дворе, ни в последующие дни.

Либо Каллен сам все рассказал Маркусу и тот поклялся ему молчать, либо Каллен сохранил их встречу и все, что она сказала в тайне исключительно между ними. Эйра не знала, что ей нравится меньше. Мысль о том, что Маркус примет сторону Каллена, а не ее, и будет хранить свои секреты, проверяя, все ли с ней в порядке. Или мысль о том, что Каллен, возможно, способен уважать ее… что он может быть лучше, чем она о нем думала. И если все было так, это открывало возможность того, что она ошибалась в нем и в других отношениях.

Эти мысли о том, что Каллен был порядочным, несомненно, родились из затянувшегося тумана поцелуя. Это был хороший поцелуй. Лучший, что у нее был. Более чувственные переживания Эйры ограничивались несколькими летними исследованиями с одним из красивых молодых моряков, которые входили и выходили из порта. Ничего серьезного… но несколько хороших ночей в компании, о которых стоило время от времени повспоминать.

Поэтому Эйра постаралась выбросить из головы весь тот день. Она сосредоточилась на своей работе и учебе. Она проводила время с Элис, тихо деля пространство в их собственных уголках. Время пролетело быстро, настала ночь перед вторым испытанием, когда записка оказалась на ее подушке после ужина.

Она появилась так же таинственно, как и предыдущая. Никаких признаков ее отправителя. Как и раньше, она была без подписи, но печать говорила ей о том, от кого она. Тот же изящный почерк гласил:

Встретимся в нашей гостиной.

Нашей гостиной. По какой-то причине ее глаза продолжали цепляться за эти слова, пока Эйра ждала подходящего момента, чтобы выскользнуть из Башни и пройти через дворец. На самом деле она была не «их», это была случайная гостиная, которую Ферро нашел или получил за время, проведенное во дворце.

Но она должна была признать, что после их первой ночи там, это место заняло особое место в ее сознании. Тогда оно казалось более волшебным, чем Башня… И вот сейчас Эйра стояла в дверях, уставившись в затылок Ферро.

— Проходи, — сказал он со своим мягким акцентом.

— Как вы узнали, что это я? — спросила Эйра, закрывая за собой дверь.

— Твое сердцебиение. — Ферро оторвался от книги, которую читал, пока она обходила кресла.

— Мое… сердцебиение?

— Да, в нем есть трепет, присущий только тебе. Я думаю, что заметил бы его где угодно. — Он указал на место, которое она занимала в прошлый раз. Эйра села.

— Если вы можете слышать его с другого конца комнаты, тогда…

— Я заметил, как ты ускользнула со двора… и я услышал тебя до того, как мы с принцем Ромулином достигли конца коридора. — Ферро не стеснялся в выражениях. Это было то, чего она ожидала бы от высокопоставленного лица, но это не помешало Эйре внутренне съежиться. Она быстро поклялась разобраться с ситуацией без обиняков.

— Насчет этого…

— Я бы не стал судить кого-то за поцелуй в укромном уголке. — Ферро усмехнулся. Его глаза блестели при свете костра, очерченные оранжевым, как пурпурный закат перед наступлением ночи. — Однако всю неделю я обдумывал это. Кажется, я не могу избавиться от этого образа.

— Почему? — У Эйры перехватило горло. Он думал о ней всю неделю… точнее, о том, как она целовалась с Калленом. Что это значит?

— Потому что ты не производишь на меня впечатления девушки, которая прячется по углам, чтобы украсть поцелуи.

— Какой девушкой я вам кажусь? — осмелилась спросить она.

— Целеустремленной. Девушкой, которая не побоялась бы поцеловать в открытую, кого бы она ни выбрала. — Ферро положил книгу на стол между ними и откинулся на спинку кресла. Эйра заметила название рукописи — «История Хрустальных пещер». Ферро продолжил, едва она смогла отметить его выбор темы. — Что привело меня к размышлениям, и я думаю, что нашел ответ на свой вопрос о том, почему Эйра сбежала в тот момент, когда двор отвлекся на мое появление.

— Какой именно?

— Ты решила посмотреть, что будет на следующем испытании. — Губы Ферро скривились в усмешке, когда Эйра почувствовала, как ее охватывает паника. — И я думаю, ты заглянула в старый зал, который выходит окнами на тренировочную площадку.

Ее желудок скрутило от съеденного ужина, превратив его в желчь, которая угрожала вырваться наружу. Она знала, что жульничество было ужасной идеей, и все равно сделала это. Но ему не обязательно было знать, что она уже рассказала Маркусу о своих находках. Она могла взять вину на себя, и у Маркуса все равно осталось бы преимущество. Он взял бы ее в качестве своего рода пажа или помощника в Меру. Она могла спасти ситуацию.

Эйра встала, стаскивая булавку с груди, и протянула ее Ферро. Он перевел взгляд с подношения на ее лицо.

— И что, по-твоему, я должен с ней делать? — Он приподнял брови.

— Вы правы, — признала Эйра. — Я ходила посмотреть на испытания. Я знаю кое-что из того, что ждет меня завтра, и из-за этого у меня есть несправедливое преимущество. Я действовала…

— Как я и ожидал бы от кандидата в участники, — твердо прервал ее Ферро. Озорной блеск распространился от его улыбки к глазам. — Надень свою булавку обратно. Я не собираюсь дисквалифицировать тебя.