— Я… привет, Маркус.

— Эйра. — Он выдавил ее имя, сглотнул и сказал более мягко: — Привет.

— Мы можем поговорить?

Маркус посмотрел на Каллена, который уже отходил от стола вместе с Ноэль.

— Давай дадим ледяным брату и сестре немного пространства, — небрежно сказал Каллен. Ноэль вопросительно посмотрела на нее, но промолчала и исчезла. Эйре оставалось только гадать, доверился ли Маркус им обоим.

— Где ты хочешь поговорить? — Маркус встал. Хотя, учитывая то, как он двигался, тяжесть, которая пыталась раздавить ее весь день, также давила и на него.

— Я не знаю… — Эйра сложила и развела руки. — Пойдем на крышу.

— Мы не были там с тех пор, как были детьми и новичками в Башне.

— Тогда самое время идти.

Они поднялись на крышу по проходу во дворец и винтовой лестнице, которая вывела их на дорожку для охраны. Вниз по крепостному валу вела старая лестница, почти вся проржавевшая и ледяная на ощупь. Когда Эйра вступила на первую ступеньку, лестница и болты, соединявшие ее со стеной, покрылись твердым слоем льда. Таким образом, она стала достаточно прочной, чтобы они могли взобраться на плоскую крышу дворцового шпиля.

Эйра подошла к дальнему краю, вдыхая бодрящий ночной холод.

— Я всегда думала, что отсюда могу увидеть весь мир.

— Здесь отличный вид, — тихо согласился Маркус. Он не отходил далеко от лестницы, словно все еще обдумывал быстрый побег.

Эйра прикусила нижнюю губу, глядя на сверкающий город, в своем вызове к космосу. На дальней окраине города были откосы, которые спускались с горы в темный лес внизу. Это был маршрут, по которому они должны были вернуться домой через горы.

Домой. Слово словно кинжал, медленно пронзило броню, которая, как она думала, защищала ее.

— Я привела тебя сюда не для того, чтобы говорить о виде, — тихо сказала Эйра. — Но ты уже знаешь это. — Она оглянулась. Маркус молчал, уставившись на нее. Между ними встала невидимая стена, такая, которую нельзя было увидеть, но Эйра могла почувствовать. — Я не знаю, знаю ли я этот город хорошо или, по крайней мере, свое место в нем… Я не знаю, знаю ли я, кто ты… кто мы… кто я.

Маркус сжал губы в жесткую линию. Эйра восприняла это как приглашение продолжать. Как будто она могла отговорить непреодолимую стену дискомфорта между ними.

— Я не знала, — прошептала она. — Я понятия не имела. Если бы я знала, я бы… я бы тебе сказала.

Он по-прежнему ничего не говорил.

— Скажешь что-то?

Молчание.

— Ты знал? — Эйра осмелилась спросить напрямую.

Маркус отвернулся, и Эйра почти услышала, как ее сердце разбилось вдребезги. Он знал. Что бы он ни сказал дальше, его движения выдавали ей эту ужасную правду.

— Не… не то, чтобы. Нет. Я… я не знал. Мне никогда не говорили, вот что я хочу сказать. — Маркус нахмурился. Но было ли это из-за него самого или из-за нее? — Хотя, я думаю, какая-то часть меня знала.

— Какая-то часть меня тоже знала, — поспешно сказала Эйра, цепляясь за связь с ним. Ей не хотелось оставаться одной, не тогда, когда остальные члены ее семьи отгородились от нее. Она нуждалась в нем.

— Я кое-что помню, — продолжил Маркус. — Я никогда этого не понимал. Я думал, мне это приснилось. — Он горько рассмеялся. — Я думал, что это смутное и похожее на сон воспоминание трехлетнего ребенка.

— Что за воспоминание? — Она не знала, зачем спросила, ей не нужен был ответ.

— Я помню, как ты появилась из ниоткуда. Я помню, как проснулся, а ты была там. Мама и папа сказали мне, что у меня есть сестра. Помню, я подумал: «Я не просил сестру», но ты уже была в моем доме.

В моем доме. Эйра несколько раз моргнула, когда слова повторились. В его доме. Его семья. Она была захватчицей. Она была той, кто навязался. Маркус, без сомнения, думал о том, как хороша была бы его жизнь без нее с тех пор, как Фриц открыл правду о ней.

Маркус скрестил руки на груди, слегка покачиваясь и переступая с ноги на ногу. Возможно, ему было холодно, он всегда был более восприимчив к холоду, чем она. Или, возможно, он размышлял, хочет ли он убежать и вернуть себе жизнь без сестры — жизнь, которую он должен был иметь.

— Я не собиралась… — Эйра покачала головой.

— Я знаю, что ты не собиралась. Ты вообще не собиралась. Ты была ребенком. У тебя не было права голоса во всем этом, как и у меня. — Маркус пристально посмотрел на нее. — Но сегодня на испытании у тебя был выбор.