Горло сдавило отчаяньем, на душе было невероятно горько и паршиво. Медленно убрав пистолет обратно в кобуру, я пытался сдержать эмоции, чтобы слёзы не пробились сквозь многое повидавшие мужские глаза сурового сыщика. Сейчас я был попросту подавлен и не мог произнести ни слова.

— Спасибо, Руфус, — раздалось откуда-то справа из тумана.

И я немного даже ошалел, приходя в себя после случившегося, но явно признавая обладательницу этого тембра и голоса. С нескрываемым удивлением, я воззрился, как сюда, к нам, из тумана шагает с дорожки по траве знакомый женский силуэт с волосами, собранными в элегантный высокий пучок.

И она была не одна, из тумана за ней выплывали силуэты нескольких человек, в том числе в её окружении и была та самая женщина-медиум. Я всё пытался вернуть себе дар речи, чтобы хоть что-то промолвить во всей сложившейся ситуации. Обернулся на сторожа, который ей с неким подобием улыбки кивнул на слова благодарности.

— Что ж, детектив, вот вы и раскрыли это дело. Жаль, не успели вовремя, но Эмма ведь вас заранее предупреждала, настраивая на исход, — говорила Лидия Чемберлен.

— Вы? Что вы здесь делаете и… кто это с вами? — пытался я в тумане разглядеть окружение.

— Едва успели вовремя, я волновалась, что опоздаем, — только и проговорила она, ступая ближе.

Тут были и знакомые и не знакомые люди. Кто-то, кажется, даже из числа министров, другие в одеждах довольно бедных и простых. Представители самых разных слоёв общества. Человек, может быть, десять ли больше, ведь из-за тумана сложно было разглядеть.

Неужто все они представители вампирской секты? Припоминаю, как я попросил эту даму подойти к солнечному свету, а она отказалась. Не знаю уж, как она добирается до работы, но уютные стены музея, дающие укрытия, точно хорошая работа для такой вампирши.

— Вы?! — среди этой компании упырей я разглядел не кого-то там, а самого детектива Маршалла!

— Ох, Дэррил, — отвел взор усатый мерзавец, — Я же просил тебя, лучше не лезь в это болото!

— Вы же хотели услышать мои показания, — позади раздался голос сторожа, — Той ночью я застал здесь одного человека. Я знал, что он тут будет, впрочем, нет, я не знал, что он выберет для этого именно моё кладбище, скажу прямо. Но он решил сделать это именно здесь.

Я старался придти в себя, слушал его рассказ и надеялся отдышаться от всех потрясений, чтобы сердце всё-таки не взорвалось у меня прямо в груди. Я был к раскрытию всей этой тайны близок, как никогда прежде, и теперь крупицы любой информации должны были помочь во всём разобраться.

— Довольно неприятный тип, Айван Найт Уокер, получил от мисс Чемберлен якобы текст к воззванию Нахемы. Одну из древних семитских молитв, которыми промышляли чёрные жрецы давно позабытой эпохи. Их записи найти почти нереально, если только не у хранителей древности и в оккультных орденах типа нашего, — рассказывал он.

Походу, все собравшиеся были членами этого ордена. Этой «Ложи Серебряной Чаши», если я верно запомнил наш разговор в музее. Туда, видать, вступить мог любой от члена кабинета министров до сторожа полузаброшенного кладбища. Без понятия, как в эту Ложу отбирали её участников…

— И он сумел кое-что вызвать, детектив. Призвал в наш мир существо… Даже не «существо», богиню! — говорил он не без явного восхищения, — Ту, которая сплетает судьбы времени и обрезает нити жизни, — раскрыл он свой рот и я увидел, как растут его клыки.

— Нашу богиню, — гордо ухмылялась Лидия Чемберлен, которая это воззвание тому и подсунула.

Меня бросило в дрожь! Неужели… Неужели они все здесь за одно? Я тут же выхватил бутылку из кармана, благо одна из рук была теперь свобода, и облил его лицо святой водой. Результат это, правда никакого не принесло, его рот лишь раскрылся в омерзительного вида улыбке, пока изогнутые сабли его клыков достигали воистину невероятной длины.

Обернувшись на Лидию и остальных, под их шипение и открывающиеся клыкастые рты, среди которых теперь я даже разглядел того самого метиса, что едва не убил меня возле какой-то подворотни, я всё сильнее и сильнее ужасался, теряя всякое ощущение реальности.

Рассудок подводил, едва не доводя меня до обморока. Мне было плохо, мне было страшно, по спине бегали мурашки, а конечности подрагивали, не в силах сбежать или даже сдвинуться с места. Онемевшие пальцы выпустили опустевшую бутыль на землю кладбища, однако я постарался направить руку к кресту. Глупо, конечно, надо было тянуться за пистолетом, но живущий в памяти крови страх из глубин веков, позволял мне надеяться, что распятие меня хоть как-то защитит.

Однако, учитывая, что и его и воду дал мне сам сторож, было всерьёз абсурдно на такое рассчитывать. Но я сжал крест в нижней части, и показал его Лидии, как самой близстоящей к себе особе. Она улыбнулась, оскалилась, обходила меня вальяжно, с манерами средневековой аристократки.

— Это вам не поможет, детектив Лэмбс, — сообщила она, а я даже представить не мог, как при столь длинных клыках она способна говорить, чтобы они не прорезали ей мышцы под языком и кожу нижней челюсти.

— Исчадье тьмы! Ты тоже вампир, все вы проклятая нечисть, научившаяся бродить днём в человеческом обличье! — бросил я им, — Безумный Уокер был прав в своих книгах!