На плотной земле. Стихотворения
вернуться

Мамонов Пётр Николаевич
Шрифт:

«Пустеет осень…»

Пустеет осень,все сходит с рук.И в цифру «восемь»заплелся круг.Рябину ветертрясет мне вслед.И так заметенвчерашний след.Я жду морозов,чтоб смерзлась грязь.Чтоб ветер слезысушил, крутясь.

«Мне все так знакомо тут…»

Мне все так знакомо тут,Столько одежд нашил я из тканей погоды.Дождей пояса темно-серым цветутВ вишневом шкафу небосвода.Ветров рукава плещут в желтую ночь,Касаясь случайных прохожих.И складки листвы опадающих рощХрустят черенками застежек.

«Но вечер падает, сошла печаль лугов…»

Но вечер падает, сошла печаль лугови ночь всего меня заполонила.Неизъясним, прекрасен и суровкусок луны плывет, меня помимо.

«Все было голубое, как стакан…»

Все было голубое, как стаканстеклянный, опрокинутый вверх дном.Но ветер наклонил его чуть-чутьи гранями дождя блеснув, утих.Все было золотое, как серьга,повиснувшая в мочке длинных туч.Но сумрак разогнул её дугуи, в реку засмотревшись, уронил.Все было мутно-белым, как фаянс,обожженный в печи песков и трав.Но молния ударила ребромладони по молочной тишинеи стало все другим…

Время умирать

Опять нас балует погода —ночами тихие дождиспешат спуститься с небосвода,чтобы наутро не идти.Опять чуть слышно дышат кленымежду домов в просветах дня,опять блестит темно-зеленымполузабытая трава.Туманы снова тени тянутк последним листьям, но онисопревшей грудой молча вянуту ног иззябнувшей скамьи.И их тяжелый мокрый вороххранит сырой земли печать.Что толку в долгих разговорах.Настало время умирать.

«Переходы, мягкость линий…»

Переходы, мягкость линий,обручальное кольцо.Заперт вечер темно-синий.Отступленья и потери,бело-красные цветы.Узкий луч открытой двери.Время старое, седоепухом в наволочках спит.И луны лицо рябое.

Ночь

Стоят дома, подошвами подъездовпримерзшие к асфальтовым краям.На стройке указатели объездабренчат о чем-то жестью фонарям.

Ключи

Слышу, кто-то на кухню прошел,звякнул чашкой, тихонько вздохнул.Ветер штору дыханием нашели ей на ухо что-то шепнул.

После дождя

Морковные цвета МосквыСквозь серо-пепельные годыРумянцем дня закругленыВ пунцово-красные погоды.Сырая зелень смотрит внизИ ртуть последнюю роняет;Покорный отблескам карниз,Изгибом солнце вспоминает.Бульвары молча ждут людей…Решеток очерк карандашный.Щека блестящих площадейКо мне повернута. На башнеРукою согнутой в локте,Готовой слабо опуститься,Застыло время на чертеИ ждет, нахохлившись, как птица.

Кошка

Как кошка скрючилась,что, если б я попробовал…

«Работает писатель…»

Работает писатель,все ходят и смеются, —чего он там сидит,глядит на мух и плачет?

«Сегодня жемчуга…»

Сегодня жемчуга, сегодня капли,и нитки длинные пушистой пакли.Пора готовиться к зиме.

«Последние листья, как птицы…»

Последние листья, как птицы,сидят на деревьях зимой.И небу погибшему снится,что снова ты рядом со мной.Отрежет ли звоном хрустальнымстекло холодов суету?Не знаю я… По небу стальюцарапают ветви весну.

«В саду пустом после дождя стояла яблоня, сгибая…»

В саду пустом после дождя стояла яблоня, сгибаяУставших веток ломкий груз… Стояла яблоня кривая.Далеких сосен стройный шум на берегу большой рекиНеведом ей.Весь день стоит в саду одна.Глядит на куст и груду домаИ думает совсем не ново,Привычно думает она,Что пробежит, пройдет весна,А после, августом спокойным,Напрягшись телом летом знойным,Опять плоды родит она.

Церковь

Стены шершавыми сводамикожи касаются,ложе серых ступенейпятки чуть холодит,и солнечные лучиузкими стрелками окон зажаты в кулак.Пыль плетет свое кружево,танцует меж желтых нитей,текущих сквозь щели пальцев,и покрывает лестницу, ложится на камень,остывая в седых волосах молящейся Богу женщины.Несколько птиц залетаютв пустые прорези окони, почирикав немного,с криком несутся назадв каменный белый город,сочащийся темно-синим, низким, густым небом.