– Ну, мне пора, Витень. Приходите на будущий год, здесь рады гостям.

– Как боги решат, – задумчиво ответил старшина.

Тележка, поскрипывая на неровной дороге покатилась к двору Олега, где, видать, уже был новый наместник, а северяне двинулись на свой постоялый двор, отягощенные золотом.

Все витязи собрались во дворе постоялого двора Анастасия. Артельщики пересмеивались, переглядывались, вспоминая прошедший день в гостях у Пелагия. Витень следил, что бы товарищи собирались в дорогу, не мешкая. Благо, ничего уже перекладывать не требовалось, товары распроданы. Дружина переночевала, и с рассветом двинулась в гавань.

Витень подошёл к лабазу, где хранилась их лодья. Пальцы старшины пробежали по печатям, обрывая пеньковые веревки и вынимая воск из пазов. Волнение уходило, всё заканчивалось, и скоро они уйдут из Царьграда. Он сам, а потом с Лютом, открыл створки, и восходящее солнце осветило их судно. Всё было отлично, на катки опирался дубовый киль, кожаные борта были в полном порядке. Северяне схватились за борта, и потащили лодью к морской воде. Крепкие руки и ноги справились с нелёгкой задачей, и, раскрасневшиеся артельщики опустили на синюю гладь свою надежу и опору в дальней стороне. Но, пока лодья за носовой брус была привязана канатом к пристани. Теперь на борт заносили скарб, припасы и воду. Весла уже прикрепили к уключинам.

Витень достал корчагу с мёдом, и вылил её в воду, прося помощи у божеств.

– Привет, Витень! – вдруг раздался голос Ванира, – Вы уже что, на Аркону собрались?

– Мы? – деланно удивился Витень, – Зачем нам на Руяну идти? Наш путь на Урал, десятник.

– Сотник. Ну а как вас забью в железо, в тысячники выйду. Бросайте мечи, незачем твоим юнцам умирать, – кричал цареградец.

– Пожалуй, – кивнул старшина, и подмигнул Люту

Побратим весь подобрался, нащупал нож в рукаве, и быстро сделал знак мудрами Усладу, и тот как бы случайно, встал к правилу. Витязи держали тяжелые весла наготове.

– Давай! – крикнул Витень Люту.

Тот прыжком оказался у каната, в два удара перерезал его, и с надрывным воплем оттолкнул лодью от пристани.

Старшина же с лязгом обнажил два меча, и прыгнул к обомлевшему Ваниру. Витень череном меча что есть силы ударил в щит сотника, и тот упал на землю. Стражники бросились на выручку своему голове, уже засвистели стрелы. Северянин отбил удары пятерых воинов, сломав три меча противников. Краем глаза увидел, что судно уходит от берега.

Витень обманным ударом испугал четверых, и побежал к пристани. Но на бегу почувствовал укол стрелы в бедро и прыгнул в воду. Плыл, только на руках, и взобрался на лодью по поданному побратимами веслу. Рядом упали в волны ещё несколько стрел, но, северяне гребли, полные ярости, быстро миновали опасное место, и отдых был им не нужен.

– Ну что, старшина, всё хорошо? – улыбался довольный Лют, перевязывая свою рану в плече.

– Да, хорошо. И Ванира не стал убивать. Да человек он хороший, и воин, – словно оправдывался старшина.

– Да он же убить нас хотел? – вскипел Асан, не понимая вожака.

– Как нас убьёшь?

Худые времена наступали, без помощи магьяр-венгров не могли устоять князья- Грифоны, и жадный король данов Вальдемар наплевав на прошлые договоры, прислал грамоту с требованием отказаться от веры предков и признать Иисуса Христа. Об этом зачитал письмо трёмстам избранным воинам волхв Славомир. Воины разошлись, заниматься каждый своим делом, а в терем к волхву были зазваны лишь некоторые из дружины Святовита. Эти люди, малым числом, сидели в горнице волхва. Прислужницы разнесли мёд и сладкие заедки, и витязи слушали предводителя. Это были совсем молодые мужчины и женщины, но все с седыми волосами, обстриженные наголо, с косицами на затылках. Запястья украшали золотые бракхиаты, а шеи- толстенные гривны из литого золота, в правом узе было по серьге с яхонтом. Одежда, была впрочем, не очень богатой, но причудливо вышитой.

– Идёт к острову Вальдемар в силе тяжкой. С ним в помошниках князь Прибыслав ободритский, Казимир и Богуслав, подручные Генриха Льва.

– Немного нас осталось, – кивнул Тиудимир, – трое погибли, тела забрать не смогли с побережья у Ретры. Худо, что они порубленные в море упали.

– Нас много и не было никогда, – усмехнулся Яромир, – на Алатырь уходить надо.

– Пряхи нас не примут, не по обычаю им Бессмертных прятать. Да и кораблей у нас всего десять, у Вальдемара около ста. Не пройдём. Да и бросить остальных мы не можем.

– Худо дело, – кивнул Любомир, – с лютичами надо было уходить, как Геда и Висна говорили.

Четыре девушки, тоже высокие, в тяжких доспехах, сидели рядом с витязями. Было этих богатырей всего восемнадцать. Только и латы были тяжелее обычных в три раза, и мечи тоже были громадными.

– Не ушли, хотели честь соблюсти. Но, – встал Витень, старшина витязей, – в малой лодье посланцы наши пройдут. Липа и Ута! Возьмите лодку, свитки нашего храма, писаные на золотых листах, и доберитесь до Алатыря. Вас Мара примет, пожалеет. И Станица истинная будет с вами, Грифоново Знамя там дождётся Избранника.

– Грифоново знамя? – и Любомир вскочил с места.

– Успокойся, нарочитый муж. Ты знаешь Предсказание. Мы же пытались разбудить Царевну?

– Да, худо тогда вышло,– говорил Тиудемир, – так и ты не окаменел, Любомир!

– Повезло, нам Витень, сам знаешь. Наша вина, подумали , что мы умнее Прях. Да мы с трудом дошли до Запретного Острова – путь тяжкий, шли без отроков. А Вечные сказали своё слово:

Сам узнает, Сам придёт.

Сам он Мёртвую Возьмёт

В годы Ивана войдёт