Что с ними сталось, Айн понятия не имел.

… А Лии, кстати, они сказали, что Вилт подрался. По физиономии его почти не били, но Лия все равно как-то догадалась… Хотя ей в голову не пришло, что Стэр мог быть замешан в деле с контрабандистами…

И когда, спустя два года, Вилт явился в дом Морино с заявлением, что хочет остаться на Солле и помочь им… Айн сперва здорово разозлился… а потом вспомнил тот самый случай и их драку. Вилт не был размазней, он мог позаботиться о сестре. А поставив себе задачу обеспечить ее, он сделал все, что смог. Добился того, чтобы попасть по распределению в Центральный госпиталь и работал как проклятый… Не ради Айна же он старался в самом деле! Может, Лия и Вилт сами до конца не понимали, к чему все идет, но Айн не удивился, когда Вилт сделал его сестре предложение…

… - Почему вы мне раньше не рассказывали? — спросила Лия.

Айн пожал плечами.

— Да как-то повода не было. Просто я тут подумал… ты должна знать: если бы шанс выжить был, он бы сделал все. Это же Вилт.

Лия долго молчала, кутаясь в шаль.

— Я знаю, — тихо сказала она, наконец. — Если бы ему только оставили этот шанс…

— В чем разница между любовью и изжогой? — спросил он Пита Байерса, единственного человека, в городе, который точно мог знать о подобных явлениях.

— Дай-ка подумать.

Пит, человек вдумчивый, притворился будто ему необходимо время на размышления. Загадка казалась непростой, но, как выяснилось, на разгадывание не потребовалось много времени.

— А, понял, — сообщил он. — Никакой разницы.

Элис Хоффман. Речной король

У Лии осталось только одно изображение Вилта — тот портрет, что показывали в имперских новостях… до сих пор показывали, как будто издеваясь над ней! Как выяснилось, Император не знал, что «главный злодей Мармера» погиб, и Лия была вынуждена видеть лицо мертвого мужа каждый день.

Она с удовольствием бы выключала новости, но… взломать суперзащищенные каналы информационной Сети стало навязчивой идеей. Заставить людей видеть не кукольный театр, что Империя выдавала в качестве информации, а истину, скрывающуюся за ней, вот что стало ее целью. Не будь она в Последнем Пределе — все было бы намного проще. Но работать удаленно в Сети, где все время шныряли так называемые «агенты информационной безопасности», извлекающие неугодную информацию и заодно отслеживающие тех, кто ее размещает, долгое время она не решалась. Просто потому что был шанс обнаружения. Нет, она была в десятки раз осторожней, потому что помнила: это действительно самый последний из Пределов.

Другого уже не будет.

И Вилт… ее Вилт, он тоже… уже не будет. Никогда. У нее остался только портрет в новостях.

Прошло два стандартных месяца с того дня, как она узнала о смерти мужа. Два месяца с тех пор, как они покинули искусственную планету и попали на эту унылую базу.

Унылое. Вот прекрасное слово, что характеризовало это место.

Вместо зеленых насаждений и парков — подобие стадиона для бега. Вместо маленьких, но квартирок — боксы. Вместо индивидуальных мультикухонь — общие кухонные зоны на каждые семь боксов. Вместо неба — потолок. Вместо улиц — стены.

Вместо надежды — лишь тоска по спокойному рассудительному мужу, который ни разу в жизни не повысил на нее голос. Тоска по человеку, которому она так редко говорила слова любви. Его спокойствие иной раз казалось холодностью, а рассудительность — занудством. Часто она просто не решалась проявить инициативу, опасаясь что мужу не нужны все эти нежности. Как же она сейчас жалела о всех тех моментах, что были упущены!

Айн был прав: они были похожи на чужих. Думали, что впереди у них еще куча времени.

Но судьба распорядилась по-другому, и времени у них, оказывается, не было…

Кабинет Лека на нынешней базе отличался от предыдущего лишь размером: он был немного меньше. В остальном же обстановка здорово напоминала прежнюю: огромный экран во всю стену, терминал управления, стол… и безднова заставка с крысюкатами на льду, которую глава сопротивления разглядывал при каждом удобном случае!

Потерявший друга Лек очень изменился. Лия не сразу это заметила, погруженная в свое горе, но вскоре изменения начали открыто бросаться в глаза. Лек стал мрачным. А еще он начал страдать хронической бессонницей. Лия помнила: когда Рик в компании Нейры и Айна улетел на Хорру, Лек потерял сон. Когда Риксом вернулся, несмотря на то, что вокруг был совершенный ад, глава сопротивления повеселел.

Больше некому было развеять это тоску. Нейра стала совершенно невменяемой: кидалась на всех и каждого, тренируя своих солдат до изнеможения, Корбиг был слишком занят: вместе с Вилтом на проклятом челноке погиб почти весь медицинский персонал, и старик буквально разрывался на кусочки, пытаясь все успеть, что в его возрасте было весьма опасно.

Лия знала, что Леку жутко не хватает Риксома. А еще Вилта — единственного на Пределе, кто разделял его вредную привычку курить.

Иногда ей в голову приходило, что Император не зря сделал Вилта вторым по значимости «галактическим преступником». Будучи простым врачом, ее муж стал кем-то незаменимым… даже Лайза как то заметила, что ей не хватает «кирпичной рожи Стэра».