Господи, да что же за хрень такая? Надо это срочно прекращать!

— Дмитрий Петрович, — спутано пробормотала, растирая руками мокрое от пота лицо. И без того узкое платье облепила меня, как вторая кожа. — Я вам очень благодарна. За все, честно! Но не пора бы вам домой, а? Я вам даже порванную шубку прощаю. — он посмотрел на меня цепко, как ястреб, и я перешла на фальцет. — Зачем вы вообще приходили-то?

— Телефон вернуть, — кратко и четко отрезал. Но, мать моя женщина, как же сексуально он звучал! Все еще держа мои трусики в руках. Пришлось закусить губу, чтобы не застонать в голос. Только спустя целую вечность нервного дыхания смогла выдавить из себя:

— Так верните.

— Так возвращаю, — цокнул языком тот. А затем сделал три резких движения. Первое – положил мои трусики в свой карман брюк, внимательно изучая мою реакцию. Второе – достал из другого кармана телефон и… О, господибожемой! Третье – двинулся на меня. Как охотник на добычу.

Я вжалась в стенку с широко распахнутыми глазами, ожидая чего угодно. А Дмитрий Петрович подошел вплотную, касаясь своей грудью моей. Его ладони скользнули от самой груди по талии до бедер. А затем еще раз, еще… Много-много бесконечно долгих, изучающих, жарких раз.

— Что… Что вы делаете? — спросила невнятно. Понимая, что в шаге от обморока. Или инсульта? В любом случае, мои эмоции и чувства были далеки от порядка.

— Ищу карманы, — нагнувшись к самому уху, касаясь подушечками мочки, бархатно низко прошептал он. И я не сдержалась. Захрипела. Спина сама прогнулась, когда он крепко сжал ягодицы, изучая их контуры. — Вот и сейчас тоже. Сзади тоже они бывают, что б ты знала.

— Н-нашли? — как какая-то идиотка переспросила. О каких карманах речь? Это – платье резинка. Невооруженным глазом это видно!

— Не-а, — пожал плечами тот, наигранно горестно вздыхая. — Но, я уверен, что они у тебя были. Проверю еще раз...

Глубокий вдох, рваный выдох. Как же божественно он пах… Мужской парфюм и что-то еще… Неужели естественный аромат кожи? Прямо мурашки по телу. Настоящий афродизиак.

— А в руки вложить сотовый не судьба? — постаралась с осуждением спросить, но вышло так, что жалобно простонала. Как в каких-то порно фильма. Тьфу!

Все должно было быть не так! Я должна была давно отвесить ему пощечину и прогнать… Но почему сама мысль об этом мне мучительна?

— В твои-то руки, Машунь? — неодобрительно покачал головой мой дракон. Стоп. Какой еще «мой»?! — Да они же у тебя явно растут из твоей прекрасной попки. Прямо вот от сюда, ага. — А затем он просто вял и поднял мое платье, касаясь голой кожи. Это было выше моих сил. Выше терпения и… всего на свете. Особенно, когда его пальцы «случайно» заползли слишком низко, касаясь эпицентра напряжения. Того, где было слишком мокро. Так, словно год уже не кончала. Он чувствовал это. То, как сильно я его хочу. Но не подавал вида, продолжая свою странную игру. — Вспомни, как ты вазу разбила. Нет-нет-нет. Им я категорически не доверяю.

Его массажные движения на моей пятой точке походили на какую-то сладкую пытку, напрочь лишающую мыслей и здравого разума. Я вздрагивала каждый раз, когда его руки опускались между складочек и натягивая стриги, заставляя их тереться об самое сокровенное место. Снова, снова и снова. Намеренно вырывая с моих искусанных губ рваные стоны.

— Тогда, — перед глазами мерцали неоновые огни. Я жадно вдыхала запах Дмитрий Петровича на шее и это нихрена не помогло прийти в себя. Ни капли. — Просто положите его где-то… Какая разница…

Я ждала чего угодно… Но не того, что он меня послушает!

Резко выпрямившись, мужчина оттянул платье на место и выровнялся по струнке. Положил сотовый на низкий барный холодильник рядом, и многозначительно выгнул бровь, деловито спросив:

— Так, Машунь?

— Т-так… — от растерянности стало не по себе. Уверенна, разочарования скрыть не удалось, потому что Дмитрий Петрович позволил себе самодовольную победную улыбку в мой адрес. Резко захотелось припечатать его чем-то тяжелым.

— Видишь, какой я послушный! Где можно у тебя ручки помыть, золотце? — спросил он невинно, аки ангелочек, — Я помою и, так уж и быть, тебя оставлю. Раз так сильно просишь…

С широко распахнутым ртом я проследила за тем, как насвистывающий себе под нос какую-то незамысловатую мелодию Дмитрий Петрович преспокойно отправился в ванную комнату. Которая, к слову, была у нас общая с Лерой. Одна на двоих, как у приличных людей.

— Не свистите, — крикнула я ему в след обиженно. Даже агрессивно. И, черт пойми, почему? Ведь правильно поступил. Как я и хотела! Молодец. И все равно было не по себе… — Денег не будет…