Выход был один. Тот, к которому мы часто прибегали летом или в теплое время года: пожарная лестница. Она проходила аккурат около нашего окна на третьем этаже. Очень удобно взбираться в комнату после «отбоя». Но! Это в теплое время суток. Сейчас же я оценила слой снега со льдом и задумалась, чего боюсь больше: сломать ногу или встреться с Дмитрием Петровичем.

Знаю, дурость какая-то, но именно от второго варианта кровь в жилах стыла. Так что горестно вздохнув, я аккуратно подпрыгнула и принялась медленно подниматься вверх. Благо, у нас с соседкой Лерой была идиотская привычка окна только прикрывать. Потому что если старый ржавый крючок провернешь, потом без помощи мальчишек обратно не откроешь.

Первые проблемы начались, когда я с ужасом поняла, что просто не допрыгну в своей объёмной эко шубе до поддонника. В шортиках-то куда легче!

— Что же делать… Что же делать… — кусая бедные губы в кровь, я испуганно посмотрела вниз. Нет, обратно точно не полезу! Набралась смелости и… дотянулась! — Ура!

И когда, как мне казалось, самое ужасное было позади, случилось нечто необдуманное. То, что мой заплывший мозг просто предсказать даже не мог! Часть ткани застряла в щепках деревянной рамы, и я застряла в окне. Снова, черт его дери.

— За что? — застонала я, ощущая острое чувство дежавю. — Господи, что за день-то такой?

Видимо, в прошлой жизни я была маньяком-серийником, потому как другой причины не вижу, почему Вселенная мне так отчаянно мстит?

— И после этого ты заявляешь, — голос внизу был подозрительно знакомый. Наполнен едва скрытым сарказмом. Спасибо, что хоть в голос не смеялся! — что не пила? Маш, если ЭТО ты еще не пьяная, то я просто ОБЯЗАН тебя напоить и посмотреть степень твоих возможностей.

Холодок прошел от темечка до пят, и он никак не был связан с со снегом. Нелепо поерзавшись туда-обратно, болтая ногами, я хлюпая носом с ужасом просила:

— Как давно вы там стоите?

— Почти с самого начала шоу. — ошарашил меня этот умник. Я сперва разозлилась, а потом заплакала от новой порции неловкости. Господи, пусть бы кто угодно меня так нашел, но не Дмитрий Петрович! Только не он…

— А чего не отговорили лезть? — зачем-то спросила я. Бред какой! Зачем ему отговаривать-то? Ему вообще на меня по-фиг должно быть.

— Хотел посмотреть, как далеко ты зайдешь. Да и если бы я тебя отговорил, то видео для социальных сетей не снял. — хмыкнул тот. Я с трудом голову обернула. Вывернулась так, что чуть позвоночник не сломала. Снимал, гад! СНИМАЛ.

— Не-е-ет, еще этого мне не хватало! Господи-боже… — на этом моменте стойкость меня покинула, а из глаз брызнули слезы. Я пыталась себя контролировать, пыталась… Но слишком много всего навалилось за один день.

— Ах… Что ж с тобой будешь делать-то? — горестно, и как-то бархатно-нежно-мягко вздохнул Дмитрий Петрович. На душе прямо почему-то потеплело. — Горе мое луковое…

Я не знала, чем именно он занимается на земле, не стала проделывать снова тот опасный маневр с позвоночником… Но рядом шелохнулась пожарная лестница. Я замерла от пугающей мысли: он взбирается вслед за мной!

— А ты веселая, Машунь, — не без издевки выпалил Дмитрий Петрович, оказавшись на уровне третье этажа. — С тобой не соскучишься.

Я посмотрела на него и обомлела. В обнимку с пожарной лестницей мужчина выглядел, как герой фильмов шестидесятых. Не хватало только цветов в зубах и признаний в вечной любви.

Тут же отряхнулась. Что за мысли идиотские?

— Веселее, чем Новый Год с друзьями отмечать? — в шутку спросила я, внимательно изучая реакцию моего дважды спасителя. Тот же многозначительно уставился на мою пятую точку, и я в смущении отвернулась.

— Определенно, — хрипло и низко протянул он. — Этот день превзошел все мои ожидания.

Я не стала спрашивать: о чем именно он толкует. Зачем? Все мысли напрочь выветрились из головы, когда его уже знакомые пальцы коснулись моей попки, чтобы подтолкнуть вперед. Тело так и заискрило!

— Ваши руки! — воскликнула я громко и с ужасом.

— Да, рыбка моя, — хмыкнул тот, сжимая пальцы. Я уже не знала, лапает он меня или заталкивает внутрь? — Это мои руки. Привыкай!

— Я не о том, — быстро отмахнулась. От двойного смысла в его словах стало жарко… Хотя, кого я обманываю? Был там только один смысл и очень прямой. — Как вы держитесь? Скользко ведь!

— Переживаешь, — самовольно констатировал Дмитрий Петрович. И если бы на моем теле оказались все еще не бурые участки, точно покраснели бы. — Ногами, Машунь. Но-га-ми.