— Ха! Ратаковски, значит-с. Ясно, понятно.

— За что, Маш? — возмутился Дима, невинно хлопая ресницами. Будто не понимал ничего, обманщик.

— А ты чего на досуге других баб смотришь! Еще и беременных?! — губа нижняя затряслась, затем я не сдержалась и вконец разрыдалась. — Это потому, что я страшная и толстая, да?

Димочка вскинул голову к потолку и умоляюще прошептал:

— Боже, почему я не могу выпить таблетку и проснуться уже после родов? — Вот тогда-то я окончательно разрыдалась. Как в последний раз, навзрыд. Будто умер кто-то, и ничего поделать с собой не могла. — Пчелка, жена моя любимая… Ну? Чего вот ты сейчас плачешь, а?

Дима присел рядом со мной, а потом вообще перетянул меня к себе на колени. Я удивленно на него взглянула. Вот ведь богатырь. Я же теперь могла своим весом арбузы давить, а он ничего, держался!

— Потому что хочешь меня бросить с детьми… Одну-у-у… — заключила я, сделав, как мне тогда казалось, самый логичный в этой ситуации вывод.

Откинувшись в плечо любимого, я пыталась выплакать все, что внутри накопилось, а Димочка спокойно гладил меня и шептал на ухо, что все будет хорошо.

— Беру свои слова обратно, — присвистнула мама, и я вскинула на нее расфокусированный взгляд. — Тебе нужен был муж постарше. Иначе вообще никак! Чтобы после армии. А в идеале, после парочки воен. Ибо мои нервы уже сдали, у папы твоего уже глаз дергается, а Димка вон ничего. Кремень! Уважаю.

— Так-с, — папа резко поднялся с места, отряхнулся и по направлению к выходу быстро пробормотал: — С меня хватит. Пора возвращаться на работу.

Испуганно поднявшись на ноги, я уставилась на родителей в полном изумлении. Они приехали неделю назад и обещали остаться до родов. Я что, виновата, что у меня крыша едет от гормонов? Нет, я подобное не заказывала, природа одарила. Увы и ах…

— Ты же на себя работаешь, пап! — крикнула ему вслед, и тот замер уже в проходе. — Ты сам себе начальник.

— Вот именно, умница моя, — родственник многозначительно постучал себя по темечку. Мол, он голова. — Босс срочно зовет на смену. Выбора нет, Машенька.

— Я тоже с папой поеду, — натянуто улыбнулась мамочка, чем застала меня врасплох. — Прости, но ему руки не помешают.

— Но, — голос предательски сбился, — вы не можете меня бросить!

— И меня! — загадочно помахал им ладошкой мой стойкий муж. — Я пока держусь, но рука так и тянется к транквилизаторам. Или к криозаморозке.

Я бросила на мужчину недовольный взгляд и сложила руки на груди. Точнее… Сложила бы, если бы они сходились, мать твою через бедро!

— Предатели вы все, понятно?! — гневно посмотрела на каждого. — Вот походили бы беременными тройней, я бы на вас посмотрела. А знаете что, вы нам больше не нужны! Да, детки? Все уходите! Все.

Демонстративно пройдя мимо папы, я с трудом протиснулась в проход и пошагала на второй этаж, позади раздался затяжной стон Димочки. Отчасти я его даже понимала. Последние пару месяцев ему только мозг имели и ничего более, но…

Черт, как же тяжело все время носить на себе такой огромной груз! То плохо, то хорошо! Постоянно болит спина, и просто не существует удобного положения! То тошнит, то до головокружения хочется сожрать весь дом. А когда дети играют в футбол внутренними органами – вообще атас. Радовала лишь подруга Алина, которая тоже была «глубоко» беременна, правда, одним ребенком. И пока они с мужем спокойно себе отдыхали на море, я не могла нормально до соседнего магазина дойти.

— Любимая моя, — Димочка аккуратно постучал в дверь, которую я предварительно заперла. Ибо нефиг меня своими поцелуйчиками задабривать! — Пчелка… Открой, а? Я был неправ, мы просто все устали немного от жары. Давай мириться? Родители никуда не уедут, они пошутили.

— Вот рожу и назову детей в честь твоих оппозиционеров, тогда посмотрим, как ты запоешь, ага-ага, — прокричала ему в ответ. Хотела сказать что-то еще, как вдруг что-то изменилось. Я поерзала на месте, прислушалась к ощущениям, и глаза мои округлились. — ГОСПОДИБОЖЕМОЙ!

— Что? — Димочка ударился об лутку, пока я попыталась встать с кровати. От шока это не получилось сделать с первого раза. — Что там такое, золотце? Дети опять больно пинаются?

— Н-нет, — с трудом присев, я с ужасом посмотрела на дверь. Еще минута – и Дима бы ее просто снес с петель. Гладиатор мой любимый! — Димочка, ты только не нервничай. Все хорошо, любимый…

— Что случилось?! — прокричал тот, пока я вышагивала к нему, — «Не нервничай», блядь?! Легко сказать!

— Не матерись при детях! — в миллионный раз напомнила я.

— Они не слышат! — парировал этот умник.

— Значит, музыку слышат, а мат нет? Какие умные у нас дети, да? И избирательные! — съязвила сквозь зубы, наконец отпирая дверь. Спасибо, что Дима не снес меня с прохода, а только аккуратно сдвинул с места. — Без паники, ага? Кажется, у меня воды отошли…

Дима так ошарашенно посмотрел на меня, что стало жутко, а потом… Что-то в нем перемкнуло, он спокойно улыбнулся и чмокнул меня в губы. Это состояние передалось мне, и в роддом удалось доехать без эксцессов. Больше всего обрадовались мама с папой. Я даже не знала, чему больше: внукам или окончанию гормонального террора?