Уткнувшись коленями в обе стороны от его бедер, я слегка приподнялась над землей и накрыла его губы своими. Нежно, осторожно, словно боясь спугнуть этот неповторимый момент. Дима замер, лишь слегка приоткрыл губы, давая мне карт-бланш для любого маневра. Мой язык осторожно скользнул по подушечкам, затем неторопливо проник внутрь, изучая мужчину заново.

Я не была особо опытна в этих делах, но в этот раз вложила все свои чувства в этот крохотный поцелуй. Все те эмоции, что разрывали мое сердце на две части.

— Машунь, — оторвавшись от меня хрипя, спустя целую вечность, когда на экране шли финальные титры, он удивленно загляну мне в глаза. Расфокусировано и пьяно. — Сколько у тебя было парней, мм?

— Ты же знаешь, — я смущенно отвела взгляд, скрывая досаду. Потому что подумал, что речь идет о моей неопытности, которая бросилась ему в глаза.

— Я о поцелуях, — мужчина поддел мой подбородок, возвращая внимание себе. — Ты целуешься так… Словно их было много. — мои брови удивленно взметнулись ко лбу, а тот, кажется, отступать был не намерен. И выглядел слишком серьезно. — Так сколько, пчелка?

— Начинается… — застонала я, присела на колени Димы, и развернулась к экрану. Благо, он еще потухнуть не успел. — Давай еще раз это кино посмотрим, а? А то я кроме названия ничего не увидела… Все два часа только какого-то депутата передавали…

— М-а-ш-а, — протянул он многозначительно. Нет, ну зачем ему эта информация сдалась? В прокуратуру с ней пойдет донос на меня строчить?

— Вот пристал ведь! Давай, Димочка, лучше о твоих телках поговорим? — совсем как-то не по-доброму сорвалось с губ, хотя я об этом совсем не жалела. — Как думаешь, их было больше ста или меньше? Хм… Я бы, на твоем месте, их перед сном место овец считала. Хотя… Почему «вместо»?

Теплая рука легка мне на живот, а затем совсем бесцеремонно заползла под блузу, выводя узоры вокруг пупка. Даже дышать стало невыносимо, легкие сдавило до боли.

— Мальчики и девочки по-разному устроены, золотце. Я вот могу спать с тем, кого не люблю, а вы – нет. У вас чувства должны быть всегда и везде. — я резко одернула его руку, волком заглядывая в глаза. — «Мог», золотце. «М-О-Г».

— Это все оправдания. Полигамия, моногамии… — голос мой стал непривычно хриплым, низким и тягучим. А все потому, что как-то совсем неожиданно ладонь мужчины спускалась все ниже и ниже… Пока не дошла к краю юбки, теребя боковую змейку.

— Знаешь, Машунь, в чем разница между мужчиной и женщиной? Мужчина, если влюбляется, то спать с другими без чувств уже нет никакого желания. Не получается элементарно. А женщина может любит еще десять мужиков параллельно. — вдруг ошарашил меня мужчина. Я выгнулась, удивленно заглядывая его серьезные глаза. Но, заметив мое внимание, он тут же улыбнулся: — Ну, так сколько? Я ж не отстану. А пытать тебя мне даже нравится!

— Пять, — выпалила я прежде, чем подумала. В голове все еще крутились слова Димы. А не из личного ли опыта пример он привел? Валера мне никогда не рассказывал, какая именно причина развела его родителей. «Захотела свободы» - как-то озвучил Дима в номере отеля…

— Хмм… — он задумчиво почесал подбородок, — А имена знаешь? Фамилии там, адреса… Хотя, фамилии мне будет достаточно, Машунь!

— Достаточно… Для чего, а? Тебе на почту сбросить или на листочке написать? — выгнула бровь вопросительно и этот удивительный человек, судя по задумчивости, принял все за чистую монету. Я даже от смеха прыснула. — Не буду я тебе ничего говорить. Тема закрыта! Все, забудь.

— Ага, забудешь тут! — хохотнул он, но как-то не весело, а нервно скорее. — Меня ж теперь съедает, что где-то по миру ходит пять хмырей, которых ты любила. Так руки и чешутся…

— Во-первых, не пять, а четыре. Или ты себя тоже за хмыря считаешь… Ну и самооценочка, медвежонок! Тебе бы к психологу походить, курсы там какие-то по саморазвитию пройти… — тот ущипнул меня за бок. Я завизжала, но все равно продолжила: — Во-вторых, один из этих «хмырей» твой сын вообще-то! — второй бок пал жертвой его цепких пальчиков. — А, в-третьих, не любила я никого из них. Точно тебе говорю. Легче стало?

— Откуда ты знаешь, что не любила, Машунь? — с интересом, как-то задумчиво просил он и я чуть не ляпнула в сердцах то, что потом обратно не воротишь.

А знала я потому, что впервые за двадцать один год испытала что-то, от чего-то коленки подкашиваются. Что-то пьянящее, безумное и такое неожиданно приятно. То, что питало меня намного больше еды. То, что давало смысл просыпаться по утрам и засыпать по вечерам.

— Просто, — голос осип, — знаю и все… Женская чуйка.

Больше Дима ко мне не приставал, но я знала, что это дело времени. А кино мы второй рай все-таки посмотрели и, как и в первый раз, показывали только одно очень даже симпатичного депутата и его губы… Такие манящие, доводящие до одури.