Шрифт:
– Но ведь это пожар, - сказал Николай, - вон сколько людей остается без крова. Зачем это?
– Зачем? Ну это, пожалуй, вообще не христианское, во всяком случае, не православное рассуждение, - покачал головой Лаврский.
– Бога не спрашивают: "Зачем?". Потом, огонь очищает. Недаром от глубокой древности до 1626 года в православном чине на водосвятии читалось: "Освяти воду сию Духом твоим святым и огнем".
– Так что же тут очищается?
– спросил Николай, только чтоб что-нибудь спросить.
– Ну, то, что уничтожается.
– Так что же очищается, то, что уничтожено?
– А душу, - любезно ответил Валерьян, - она бессмертна и нетленна. Вот вы писали об Августине Блаженном и Франциске Ассизском, ну, в своем сочинении об отцах церкви... писали?
– О них нет.
– А почему? Надо было, надо было писать. Они ведь, собственно, и обосновали инквизицию и костры покаяния. Вы слышите - покаяния! Понимаете костры!
– Слушайте, - Николай остановился.
– Так вы что ж? Оправдываете это благословение огня? Я не могу вас понять.
Лаврский покачал головой.
– Да просто вы не хотите понять. С некоторого времени это за вами водится. Потому что тут надо ставить все точки над "i". Я же хочу только сказать, что поступил владыка догматически целесообразно и литургически оправданно. Но вот другое дело. Княгиня Марья Алексеевна живет в вашем доме, а ей такая шутка едва ли придется по вкусу. Обязательно она спросит ваше мнение. Так что вы ответите? Осудите владыку?
Николай молча повернулся и пошел в другую сторону.
– Куда вы?
– крикнул Лаврский.
– Ну ладно, ладно, я не требую ответа.
– Да нет, просто мне надо зайти к Щепотьеву, - ответил Николай.
Александр Иванович встретил Николая как всегда угрюмо и добродушно. Очевидно, пожар Благородного собрания его почему-то очень устраивал.
– Знаю, знаю, - сказал он, - про пожар уже знаю все. Имел уже донесение. Полиция, говорят, действовала отлично и грабежей и бесчинств не было.
– А что же там грабить?
– слегка улыбнулся Николай.
– Все ведь сгорело.
– Ну, положим, - резонно ответил Щепотьев, - были бы воры, а грабить всегда найдется что. И пожарные, говорят, были на высоте?
– Там им уже было просто нечего делать. Они отстаивали соседние дома.
– И отстояли! Так вот, Николай Александрович, сейчас вторник, до воскресенья осталось четыре дня. Спешите! Опишите, как действовали наши молодцы. Как народ помогал. Как выносили юноши престарелых на руках с их скарбом. Покартиннее.
– Александр Иванович, там и преосвященный был.
– Да? Вот не знал. Обязательно напишите об этом. Можно всего несколько слов. Но, знаете, таких, значительных. Со ссылкой на писание. Пасторские слова, обращенные к пострадавшим...
– он сделал какое-то движение рукой. Ну да что вас учить.
– Александр Иванович, владыка благословил пожар.
– То есть не пожар, а погорельцев, - поправил Щепотьев.
– Да нет, именно пожар. Огонь! Я сам видел.
– Огонь? Сами видели?
– глаза Щепотьева и его восковое лицо были по-прежнему мертвы, но он опустил веки и какое-то время сидел так.
– Нет, это что-то не так, - продолжал он, открывая глаза, тем же глухим голосом, как же владыка мог благословить стихию, уничтожающую казенное имущество? Ни на что это не похоже. Вы что-то совсем не то увидели.
– Александр Иванович...
– Нет, вы меня послушайте. О благородном почине Нижегородского общества докладывали государю, и он собственноручно изволил начертать "считаю весьма уместным". А во время приезда государь осматривал в доме его превосходительства план строения и остался весьма доволен. Сказал даже "молодцы", так как же при этих условиях можно столь кощунственно утверждать...
– А почему кощунственно? Есть верующие, оправдывающие поступок владыки.
– Значит, дурачье - и все! Вы хотя бы то взяли в соображение, что в столице и в резиденции есть императорские театры. Так что же, скажем, они загорелись бы, а его преосвященство приехал и благословлял бы огонь? Огонь, пожирающий достояние помазанника Божьего? Притом государь посещает театры и тем самым показывает пример всем своим верноподданным. Да если бы что-то подобное и действительно случилось, владыка отвечал бы не перед нами, а только перед Господом и государем. Кроме того, лица духовные судятся только святым синодом. Вот пусть синод и толкует, как и что.
– Но я же сам видел...
– Да в том-то и дело, что вы пока не сам, а батюшкин, - любезно улыбнулся Щепотьев.
– А батюшка ваш священник и домовладелец, и дом его построен на казенную ссуду.
– Александр Иванович...
– Ну да, я Александр Иванович, это точно так. А вы вот про другого Александра Ивановича, это точно так - про вашего родного батюшку хорошо ли подумали? А? Я же чиновник особых поручений при его превосходительстве господине губернаторе, и все-с! И точка-с! А вам советую не повторять того, что вам привиделось с пылу и жару. Конечно, от дыма в угаре голова закружится и привидится Бог знает что - это так, но вот дойдут ваши слова до владыки... Ведь вы же семинарист, он что, будет вас благодарить? Удивляюсь вам!