А что, всякое может быть, учитывая, что девчонка не только оборотень, но и сильная стихийница, а я, конечно, сильный оборотень, но с магией как-то не очень, так полумаг. Ну пострадает моя гордость немного, зато останусь свободным и счастливым.

Лика кивнула, шмыгая покрасневшим носом. Этот вариант ее устраивал.

— Это твоя комната? — она осмотрелась с интересом, а я кивнул, понимая, что находится в этой комнате теперь тяжело, но и не находится в ней не смогу. Уж слишком притягателен запах.

— А я в комнате напротив, там сестра моя жила, пока не уехала в гарнизон.

О! Туда я точно ни ногой!

— Хорошая комната, мама всегда мечтала, что та комната достанется дочке, но что-то пошло не так и я в семье один!

— А я понравлюсь твоей маме? — столько надежды в голосе.

Только все зря, где-то в глубине души я знал, что бесполезно идти наперекор судьбе и лучше принять ситуацию прямо сейчас, разрабатывая альтернативные планы по завоеванию своей принцесски.

— Должна, — пожал я плечами, папе же Лика понравилась.

Не сомневаюсь, что они уже обсудили наш союз и даже догадываюсь к какому выводу пришли, иначе бы не было меня здесь в роли спасителя. Все понимали, что я обязан привязать к себе младшую принцессу, а вот Лику, мой папа-стратег держал как запасной вариант, на всякий случай. Не понятно только, зачем я обнадёживал девушку сейчас.

— А я в этом доме первая? — Лика зарделась, опуская глаза и мило краснея.

— Ты — первая девушка, которая была представлена моим родным, — ведь мог бы убить все чувства сейчас, но сказал полуправду.

Я не понимал себя. Может быть верил, что Лика сможет уговорить волчицу сестры…Да черт меня знает во что я верил сейчас!

— Правда? — Лика засияла, а я улыбнулся.

Наивная она, девчонки в моей спальне ночевали постоянно, я просто родителей не травмировал, но с нашим нюхом, все они знали, только деликатно молчали.

Чмокнул принцессу в нос.

— Иди, располагайся, сегодня я дома, а завтра мы должны быть в гарнизоне. Таков приказ.

Девушка ушла. А я развалился на кровати, так и не приведя ее в порядок. Итак, что мы имеем. Пара — она пара и есть! Что с этим можно сделать? А ничего нельзя! Физиология победит все разумные попытки отвергнуть не желаемый объект, просто потому, что объект с каждой минутой будет все желаннее и желаннее, а после привязки так вообще единственным, с кем возможна связь.

— Волчара? А может так быть, чтобы второй в паре не чувствовал свою пару, оставался равнодушным?

— Не в нашем случае, — зевнул волчара. — Моя волчица отзывается на зов, и сколько бы ты не мечтал, что она окажется сильнее, я подчиню ее сразу же, как только она начнет сопротивляться. А пока пусть погуляет на свободе!

— Ну, а если принцесска не влюбится в меня, мы же оба будем страдать днями…

— Зато ночами будете счастливы.

Волк не понимал, почему я должен думать о чувствах какой-то девчонки. А ведь мне придется с ней провести всю свою жизнь. Что если мы не полюбим друг друга? Да и как ее полюбить, когда понимаешь, что не твое это, ведь даже внешне такой типаж мне не нравился никогда.

— Может стоит внимательнее присмотреться, — посоветовал волк, — найти в ней что-то такое, что тебе бы нравилось помимо секса.

Вот этого я никак понять и не мог. В девчонках меня привлекала больше физиология, чем душа. Что можно найти в мелкой, вредной принцесске я представить себе не мог. Как не мог представить, что искать.

— Ну и не парься, — посоветовал волк, — ночью будем ее иметь, как хочется, а днем можно с ней и не встречаться, — успокоил он меня.

— Сын! — мать стремительно вошла в комнату, когда я почти смирился. — Если что, я — против этой абсурдной идеи! Лучше убить волчицу. Из-за этой девчонки может разразиться настоящая волна между кланами. Каждый захочет ее себе. Ее единственному придется сражаться за свою пару все жизнь. Ей самой придется сражаться за свою честь всю жизнь. Разве это правильно?

— Мама, — улыбнулся знакомому родному запаху, который меня всегда успокаивал, даже сейчас, едва вдохнув запах детства, тут же на душе стало спокойно и все проблемы вдруг сделались мелкими и решаемыми.

— Так что ты решил? — мать присела на краешек кровати, с тревогой вглядываясь в мое лицо.

— Она моя пара, мама, — произнес эти страшные слова вслух и вмиг успокоился.

— Что? — мать вздрогнула и тут же обхватила себя за плечи руками, словно пытаясь согреться. — Нет! Этого не может быть, — прошептала она.

Я улыбнулся и снова мечтательно уставился в потолок.

— Ма, я справлюсь, ты ж сама говорила, что нам даются только те испытания, которые мы можем пройти.

— А как же Анжелика?