Шрифт:
Ничего я не люблю. Ничего мне не надо. И зачем я только согласилась! Какое мне дело до твоей бабушки! Все бабушки носят косынки. И ничего…
Знала же, что ничего хорошего из нашей встречи не выйдет. Шестым чувством знала, что ты испортишь мне всю жизнь! Своим — с ветерком!
10. "Неподъемная ноша"
— Малина, ты не заблудилась?
С этими мобильниками мы совершенно разучились здороваться перед началом разговора.
— А ты не заметил, что собаки нет? — прокряхтела я в телефон, стоя с Гретой уже под дверью.
Необходимость принять входящий заставила меня пропрыгать целый лестничный пролет с неподъемной ношей на руках. Ладно… Мамы наши и бабушки детские коляски наверх тягали без всякой мужской помощи и выжили!
— А что, с собакой нельзя заблудиться?
— Меньше философий! Лучше дверь открой! Чтобы мне ключ не доставать. Открывай нам прямо сейчас!
Открыл. Прямо сразу. Ещё даже звонок не сбросил. Стоит в дверях с телефоном у уха, придурок…
Двадцать лет не прошло, а как мобильники похудели! Никогда не забуду его «Эриксон»! Им, вместо молотка, грецкие орехи колоть можно было. Но я даже о таком мечтать не смела… Тогда! Да и потом. Первую «Нокию» мне подарил Игорь. В наш первый Новый год, в две тысячи втором году, в его канун, так что ещё в первом. В ночь на первое января я, как примерная девочка, была с мамой и бабушкой. А он…
С какой-то Мариной, наверное. Ну, не с мужиками же в бане! Если и в бане, то с девчонками… Наверное. Не спрашивала. Боялась, что он меня бросит, если начну ставить условия.
— А без маски ты симпатичнее!
А ты с красным носом прямо Дед Мороз вылитый!
Побрился, а все равно кусочек носового платка к подбородку прилип. Сопли потекли, видать, капитально.
— Не студи мне квартиру! Дуй в постель!
— Знаешь, прямо как в анекдоте…
Игорь все же отступил к разобранному дивану, и я закрыла входную дверь. Теперь бы еще мысленно войти в привычную колею: помыть собаке лапы, помыть руки себе… Не уверена, что пойду в душ. Душа к водным процедурам сегодня не лежит. И уверена, там пахнет Игорем.
— Милый, почему ты с порога сразу в койку? Нет бы об искусстве поговорить? Ты Рембрандта читала? Нет? В койку! Уже иду… Куда послала… Маску не забудь нацепить… — добавил Игорь уже с откровенным смехом!
— Не забуду… Омлет будешь?
— Из твоих рук хоть отраву. Но я уже всю банку предыдущей съел, а до сих пор жив… Зря пугала! Прямо как бабушка в детстве… Правда, десять потов сошло. Но с тобой всегда так…
Что? Не можешь без сальных шуточек? Устал? Так нехер ко мне шляться! Иди к той, которая тебя обслужит без напряжения с твоей стороны. Их навалом! А ему малиновое варенье подавай! Так меня, как любое лекарство, главное не пережрать!
Собака не особо запачкалась — в душ ее не повела, ограничилась тазиком. Нацепила новый подгузник. Она, конечно, приседала, не давала просунуть в дырку хвост… Знает, что все равно запакую, но свое «фи» обязана показать. Как все мы, женщины. Прав ведь Знаменев: сколько бы ядом не плевалась, потом залью любовным зельем кровать.
— Малина, ты со мной даже разговаривать не будешь? — проговорил он с дивана, на котором сидел.
Носки, кстати, сменил на черные, мужские. Нужно проверить, бросил розовые в стиральную машину или где снял…
— Квартирка крохотная. Можно спокойно говорить, держа дистанцию, — не выдержал он моего молчания.
— Твоя была всего на комнату больше. Забыл?
— Так я же держал дистанцию. Разве нет? Дураком был…
— В шестнадцать я бы с тобой все равно спать не стала. А потом сам виноват…
— Говорю же, дурак… Бабушка мне это прямым текстом говорила, а я… Из детского упрямства сказал, что не люблю крашеных птушниц.
— А сейчас?
— Крашенных… — улыбка до ушей. — До сих пор не люблю.
Отвернулась — не хочу на него смотреть. У него этих признаний для каждой припасено по дюжине. Ну, для меня на одну, возможно, больше — целую чертову дюжину!
— Мог бы хоть немного разобрать свою жратву! — бросила ему, не оборачиваясь, сделав акцент на «свою».
— Ну а ты жрать ее совсем не будешь?
Жрать — издевается! Знает, что я нарочно его злю, потому что так легче. Пару часов до секса я могла быть нежной, а после мы спали, а потом даже «доброе утро» не говорили, за редким исключением, а тут — для нас это новое: общение! Для нас взрослых. Просто капслоком в мозгу пропечаталось. И замигало красным SOS. Мою душу, правда, уже не спасти. Отдала ему не за медный грош…