А ты барин, книжечку свою какую-нибудь возьми, да почитай. Вот я тебе и лампу керосиновую на столе пристроил. За керосином правда в город ездить надо будет, но ничего, это уж устроим.

– Спасибо тебе Потапыч – сказал, вставая Николай

– Даже не знаю, чтобы я без тебя делал.

Немного подумав, Коля полез в привезенный с собой сундук и достал оттуда Илиаду, Гомера.

Было начало зимы, темнело рано и вся окружающая обстановка показалась ссыльному очень удручающей. К счастью Коля, взял с собой большую библиотеку и мог посвятить долгие вечера чтению. Круг общения ограничивался для него Потапычем и старостой села Фадеем Копытиным. Однако, хоть Фадей Ильич и был достаточно образованным, но никогда не поддерживал беседы на интересующие Николая темы. В лучшем случае он выслушивал студента, а чаще извинялся и уходил заниматься своими делами. Ситуация изменилась ближе к рождеству. Когда в село приехал бывший до этого на промысле охотник Василий Семин. Однажды в их избу вошел широкоплечий, бородатый мужик, среднего роста, в овчинном полушубке и волчьей шапке. Его лицо показалось Николаю не похожим на лица других жителей села. Узкое, с высоким лбом и волевым подбородком, оно обрамлялось густой бородой и усами. Правую щеку от края глаза до скулы пересекал красноватый неровный шрам. Глаза его были светло серые и чаще всего холодные, впрочем, если он улыбался, то в них всегда появлялся живой огонек.

– Разрешите представиться. Семин, Василий Аркадьевич, в прошлом штабс-капитан, а сейчас охотник-промысловик. Вот зашел к вам познакомиться – отрапортовал вошедший.

– Очень приятно. Митрофанов, Николай Андреевич. В прошлом студент. А сейчас ссыльный – сказал Коля, встав из-за стола и жестом пригласив гостя сесть.

Семин сбросил шапку с полушубком на скамейку, стоящую у двери, и прошел к столу.

– Степанов Илья Потапович – сказал Потапыч, с подозрением, оглядывая гостя.

– А как это вы, ваше благородие из штабс-капитана в охотники оформились? – спросил он.

– Длинная история, как-нибудь в другой раз расскажу –сказал Семин, улыбаясь вопросу старика.

– Я смотрю чаек у вас водится, не угостите? – добавил он, кивнув на самовар и две чашки с блюдцами.

– Водится – ответил Николай.

– Правда запас небольшой совсем, но для хорошего человека изыщем – вставил свое слово Потапыч и достал из буфета еще одну чашку и блюдце.

– Вот за это благодарствую – сказал охотник и налил себе дымящегося напитка.

– А позвольте узнать, за какую провинность вас, студента, к нам определили? – спросил Семин, отпив из чашки.

– А я не считаю мой поступок провинностью – гордо ответил Николай.

– Я….

– А расскажите лучше, господин промысловый охотник, какая дичь у вас тут водится – перебил своего подопечного Потапыч, который посчитал, что не стоит Николаю отвечать на такие вопросы первому встречному.

Семин снова улыбнулся тому, как осторожный старик ловко сменил тему и положив на стол сушку, которую он перед этим взял, сказал:

– Ну если вы до дичи, большие любители, то это то самое место, где ее можно попробовать. А водится у нас много чего. Лоси, кабаны, зайцы. Из птицы, утка, глухарь.

– И олени, говорят есть – сказал Николай, который немного почитал в поезде о флоре и фауне восточной Сибири.

– И олени есть. Даже несколько видов. В общем если вы задержитесь здесь хотя бы на полгода, то я поспособствую, чтобы вы попробовали все вышеперечисленное.

Такой ответ, явно расположил Николая и его денщика к Семину, так как на одних кашах и картошке постоянно сидеть им совсем не хотелось.

– Стало быть, просто рай для охотника – подлив чая гостю, сказал Потапыч.

– Для охотника, да, пожалуй, рай – уже без улыбки произнес Василий.

– Да тут и поговорить-то не с кем, глушь такая – сказал студент, заметив перемену настроения гостя.

– Ну почему не с кем, Долин Андрей например, очень толковый мужик. В прошлом военный врач, а сейчас промысловик, как и я. Вам бы кстати с ним познакомиться, он человек интересный, многое повидал пока службу нес. Семья у него хорошая, большая, трое ребятишек, а как готовит супруга его Марфа Петровна, так это словами не описать.

– А где они живут? – спросил Коля.

– Да вот от старосты справа, дом большой стоит, это их.

– А, видел такой. Спасибо, обязательно зайду к ним.

– Были тут и ещё, очень интересные собеседники.

– И кто же?

– Староверы. Они жили в своем поселке недалеко отсюда, верстах в двух. Я частенько туда заезжал. Поговорить, да и по делам тоже. У них кузнец был, Савелий, золотые руки мастер. Капканы делал крепкие, надежные, чудо просто. Ничего лучше я не видел. А ножи у него – это сказка, из дамасской стали. Брал правду сказать, он не дешево, но оно того стоило. Савелий мне три ножа сделал, до сих пор только с ними и хожу. Так вот у них было с кем поговорить, очень начитанные люди.

– А что же сейчас?

– Они ушли. Бросили дома и ушли. Куда не знаю, я на промысле был, так что и спросить было не у кого. Впрочем, остался там кое-кто. Михайловы, дед с бабкой, на отрез отказались ехать. Они старые очень, сказали три раза переезжали за свою жизнь, хватит уже.

– А как же они там живут одни? Ведь страшно наверно, да и помощь им какая-нибудь нужна – спросил Коля, который при этом рассказе вспомнил свою бабушку Марфу и деда Игната Ильича, которых он очень любил и представил, что вот они остались бы жить где-то в тайге совершенно одни.