Джоан закусила губу, уставилась на свои руки и призналась:

 — Я готовила речь, но она вылетела у меня к чертям собачьим. 

Себ чуть прищурился, изучая её лицо. Она отводила взгляд, заинтересованно разглядывая старую потёртую столешницу со следами от стаканов и кружек. 

 — Давай без речи, — попросил Себ, протянул руку и погладил её по запястью. — Просто как есть. 

Задержав дыхание, она подняла на него глаза и сказала короткими, рублеными фразами:

 — Мне предложили повышение. Старший детектив-инспектор. Глава отдела. 

Вместо поздравлений Себ промолчал. Джоан — не безумная истеричка. И раз она вызвала его посреди дня, да ещё и в таком волнении, то у неё есть на это причина. Причем явно более существенная, чем новость о повышении. Что-то с Грегом? Если его отстранили или убили, а Джоан получила его место — да, это объясняло бы и спешку, и волнение. Но нет, тогда она говорила бы первым делом о трагедии, а не о повышении. Он не мог разобрать, в чём проблема, поэтому просто ждал. 

И Джоан добавила:

 — В Плимуте. 

Себ убрал руку от её запястья и кивнул, а Джоан заговорила торопливо, в манере, которая ей совершенно не шла:

 — Если бы где-то ещё — я бы отказалась, я люблю Лондон, но Плимут… мой родной город. Там мои родители, старые друзья… — она начала рвать фразы. — Себ, я не хочу отказываться, потому что потом буду жалеть. И я…

Он заметил у неё под глазами мешки. Она ночь не спала, обдумывая это всё. И правда готовила речь. 

Так мягко, как сумел, Себ сказал:

 — Я понимаю. 

 — Я не хочу играть в попытку отношений на расстоянии, — тихо добавила она. — Это всё, сам знаешь, ни к чему не приводит. 

 — Да, — кивнул он. — Ты права. И я понимаю, почему ты согласилась. Всё правильно. 

Нужно было сказать ещё что-то, и он заставил себя подобрать слова. 

 — Ты чудесная женщина, Джоан, — выговорил он, — думаю, ещё немного — и я не смог бы тебя вот так отпустить.

Это было чистой правдой. 

 — Ещё немного — и я не смогла бы уехать, — улыбнулась она явно через силу.

А больше и не о чем было говорить. Не давить же эту чушь про «останемся друзьями», верно? Друзьями-то они уж точно не успели стать.

«Ладно, — подумал Себ заторможенно, — к лучшему». Учитывая его работу, ему лучше не встречаться с бобби. А ей уж тем более будет лучше без парня-киллера.

После неловкого прощания они разошлись. 

В голове у Себа было пусто, ничего особо осмысленного. Нет, правда… Дерьмо. Конкретно сейчас Себ не отказался бы от звонка Джима.

Поехать куда-то, за кем-то следить, заняться делом — да, его бы это точно взбодрило и помогло бы выкинуть Джоан из головы.

Нет, конечно, он не думал всерьёз об отношениях с ней. Чудо, что за пару встреч и несколько звонков она не узнала о нём чего-то лишнего. Начни они жить вместе — правда о работе Себа точно всплыла бы. И в сравнении с такой перспективой её переезд — лучшее, что могло бы случиться.

Потому что, несмотря на все разумные доводы, Себ очень сомневался, что расстался бы с ней сам. Он ловил кайф от каждого звонка ей, от интонаций её голоса, от их секса и от самого присутствия Джоан в его жизни. Но раз она уедет в Плимут, то всё забудется. И хотелось бы верить, что достаточно быстро. Просто сейчас на душе у Себа было дерьмово.

Александр считал этот фильм наивным. Неудивительно — в конце концов, это была его первая режиссёрская работа для большого экрана. Очень примитивный сюжет и максимально простые мысли, заложенные в основу. 

Однако сцена из середины, незадолго до кульминации, ему удалась. Единственная на все полтора часа, если честно. И она не была реальной даже в мире фильма — она виделась герою в наркотическом бреду. Александр не скрывал того, что садистская эротизация библейского эпизода — это поклон в сторону Кубрика. Однако уже тогда он снимал даже бред подчёркнуто натуралистично, в манере документалистов BBC. 

В целом, конечно, получилось слабовато. Он не довёл до конца мысль, не дотянул картинку и во многом пошёл на поводу у опытного оператора, который оказался на деле банальной бездарностью. Но та одна сцена, когда герой снимает своего любовника с перевёрнутого креста, вышла достойно. 

Сейчас даже думать о ней было тяжело, к горлу подкатывала тошнота, и приходилось пить чай с бренди, который ему оставил Мэтт. 

Друг ушёл. Долго извинялся, но, в конце концов, Александр сам прогнал его. Кто-то должен был пойти и навести порядок на площадке, сообщить о произошедшем Елене… Кто-то, в конце концов, должен был помочь Кристин встречать полицию и скорую.