— Дай угадаю: она раскатала его в тренировочном зале? — вспомнил Себ шутку из почти забытой встречи с полицейскими в пабе.

 — Вытерла им пол, — довольно подтвердил Грег. — После этого Пол заявил, что просто обязан дождаться смельчака, который с ней справится.

Так и просившееся на язык: «Позвать женщину куда-то кроме тренировочного зала он не пробовал?» — Себ тактично опустил. Такую шутку можно было бы позволить себе в другой жизни, где они снова встретились бы той же компанией, и где Джоан сидела бы рядом.

К дому Эмили Себ ехал в ещё более хреновом настроении, чем выходил из аэропорта. Но все собственные проблемы отступили, когда он увидел на крыльце похудевшую и бледную Сьюзен, которая не кинулась ему навстречу, как обычно, а заплакала, цепляясь за руку няни. Себ быстро подошёл, присел на корточки, обнял Сью за плечи, всмотрелся в красные глаза и спросил мягко:

 — Почему ты плачешь, дорогая?

 — Бабушка сказала… — Сью всхлипнула, — ты летел на самолёте.

Дав няне знак отойти, Себ обнял Сьюзен, погладил по голове. Потом он объяснит ей, что летать — совсем не страшно. Возможно, когда он убьёт пятого из списка и снова обретёт хотя бы призрак душевного равновесия, он найдёт для неё все необходимые слова. А пока он мог просто обнимать её и надеяться, что этого будет достаточно. 

Он держал Сьюзен несколько минут, пока она не перестала дрожать, и потом ещё немного. Когда он разжал руки, над головой раздался строгий голос:

 — Басти! — из дома вышел папа.

Высокий, широкоплечий и спокойный, как обычно, он удивительным образом внушал уверенность в то, что всё разрешится. Хотя, конечно, Себ понимал, что это самообман. 

 — На пару минут, Басти, — позвал он, и Себ, отправив дочь домой к няне, встал и пожал отцу руку. 

Они прошли сразу на кухню, неуловимо поменявшуюся за короткий срок. Мелочи бросались в глаза: кастрюли стояли не так, как их ставила Эмили, полотенца не валялись на столе, а аккуратно висели на крючках. Себ закрыл за собой дверь и сказал:

 — Бодро выглядишь. Как тут… всё?

Папа сложил руки на груди. Конечно, он уже не был так здоров и крепок, как во времена детства Себа, густые волосы поседели, да и роста они на самом деле были одинакового, но он всё равно внушал Себу некоторый почти детский трепет. Вдали от него как-то быстро забылось, что в семье его слово всегда было законом.

 — Неплохо. Миссис Кейл перестала рыдать каждый день, — отрапортовал он, — Сьюзен, — он покачал головой, — очень хорошо держится. Почти не плачет, только говорит мало. Чувствуется наша кровь. Она начала ходить в школу, хотя твоя мама была против.

 — Возможно…

 — Ей надо заниматься делом, — оборвал папа, — а не сидеть в комнате. От этого только хочется страдать и жалеть себя. Работа — лучшее лекарство от горя.

О, да, с этой философией Себ был хорошо знаком. И, в целом, даже согласен. Но то, чтобы было применимо к нему самому, плохо подходило Сьюзен. 

 — Я о другом хотел поговорить, Басти, — папа жестом показал, что не желает слушать никаких возражений и споров. 

Себ подвинул стул и сел, напоминая себе, что ему уже очень давно не двенадцать, так что едва ли стоит бояться выговора. Но выражение лица у папы было суровое, да и на язык просилось скорее холодноватое обращение «отец», которое в их семье всегда было признаком внутренних конфликтов.

Папа остался стоять, только оперся рукой о холодильник, побарабанил пальцами по гладкой дверце и спросил, глядя Себу в глаза:

 — Что ты думаешь о будущем Сьюзен?

Чего он только ни думал на эту тему за последние дни.

 — Она будет жить со мной, — озвучил он тот вариант, который считал наиболее приемлемым, — я сниму более подходящее жильё, возможно, где-то недалеко, чтобы не переводить её в другую школу. Вот и всё.

Папин взгляд стал очень пронзительным, морщины вокруг глаз сделались глубже.

 — Я так и думал. Бред сумасшедшего.

 — Почему? — вскинулся Себ.

 — Из-за твоей работы, вот почему, — резко ответил он. Себ прищурился:

 — А что не так с моей работой? Хорошая фирма, большая зарплата. Да, не мечта карьериста…

Папа смотрел всё так же пристально, но Себ и не думал отводить взгляд, вместо этого встал, чтобы избавиться от этого неприятного чувства, что над ним нависают. 

 — Так вышло, что я узнал кое-что о твоих доходах, сын. Видел счета Эмили, которые ты оплачиваешь. Поболтал со Сьюзен о районе, в котором живёшь. Слоун-стрит, да? — он поджал губы, так что они стали почти незаметны на обветренном потемневшем лице, — честный человек столько не зарабатывает, Басти.