Сьюзен рядом вытянулась, замерла и, кажется, даже дышала через раз. Себ продолжал держать её за руку, а на тёмном экране позади гроба расцвела первая фотография — хохочущая Эмили пытается удержать на плече кота.

«Господь, пастырь мой…» [6] , — пел мягкий голос, который, если постараться, можно было принять за голос Эмили. Фотография сменилась. Теперь Эмили стояла одна и держала в руках букет цветов.

«Он водит меня к водам тихим». 

Себ улыбнулся, когда увидел кусочек их с Эмили свадебной фотографии. Кто-то предусмотрительно загнул или отрезал на компьютере его половину, оставив в кадре только кусок локтя в чёрном пиджаке. А Эмили, чуть подняв голову, махала кому-то перед собой.

«И я не убоюсь зла, потому что ты со мной».

Эмили над детской кроваткой, которую почти не видно, но которая легко угадывается. Себ знал эту фотографию, потому что делал её сам.

И ещё фото, и ещё: множество забавных и счастливых моментов. 

Отвернувшись от экрана, Себ посмотрел на Сьюзен. Глаза у неё были широко распахнуты, как будто она боялась моргнуть и упустить хоть что-то. Рот приоткрылся. Она всё ещё дышала через раз.

«И я буду жить в доме Господнем, навсегда и во веки веков».

На последней фотографии Эмили была вместе с Джексоном. Снятые по пояс, они обнимались и, похоже, собирались поцеловаться. Они смотрели друг на друга, и Себ ощутил что-то неприятное, шевелящееся в груди. Они хорошо смотрелись вместе, и он хотел бы…

Было бы круто увидеть их вместе по-настоящему. На свадьбе, увидеть которую мечтала Сьюзен. Чёрт возьми, они были обязаны закатить праздник и позвать его на торжество. 

Фотография тихо выцвела вместе с последними нотами песни, и к трибуне вышла миссис Кейл. Она откашлялась, поправила рукава платья, потёрла запястья, коснулась шляпки, ещё раз кашлянула…

 — Эмили ругала бы меня, — произнесла она в микрофон слегка дрожащим голосом, — за то, что я так нервничаю… Она вообще любила говорить, что я всё время нервничаю по пустякам. Думала, она знает, как лучше жить…

Кое-где раздались приглушённые смешки.

 — Она ещё в школу не ходила, когда заявила мне впервые, что мы с папой неправильно живём. И немедленно составила план, как всё исправить, — она опять кашлянула и крепко сжала пальцами край кафедры. — Первым делом, нам нужно было немедленно бросить работу, потому что «это глупо — работать в то время, когда можно играть».

Смешки стали громче.

Да, более юная версия Эмили и правда отличалась некоторой страстью к поучениям.

 — До седьмого класса я воспитывала ворчливую старушку, — продолжила мисс Кейл, — а потом, придя домой, вдруг обнаружила сумасшедшего подростка с розовыми волосами. Как вы думаете, чем именно она покрасила голову? — сделав паузу, миссис Кейл выговорила, хотя было видно, что ей хотелось скорее плакать, нежели смешить: — жидкостью Кастеллани из аптечки.

Те, кто засмеялся, видимо, застали розововолосую Эмили. Хотя Себу тоже было забавно: он вспоминал фотографию, которую Эмили гордо продемонстрировала ему на третьем свидании. 

Миссис Кейл не зря репетировала. Она вспоминала какие-то шутки, смешные истории, выходки, а потом вдруг замолчала, оборвав саму себя посередине речи, ещё раз кашлянула и сказала: — Нам всем будет не хватать нашей Эмили. Она умела приносить радость.

Несколько секунд в церкви было очень тихо, а потом опять заиграла музыка. Снова закрутились фотографии, но на них уже мало кто смотрел, потому что носильщики подняли гроб и неспешно понесли его к выходу. Когда они проходили рядом со Сьюзен, она вдруг протянула руку и быстро коснулась деревянного угла. Отдёрнула ладонь. Всхлипнула — и уткнулась в подмышку Себа, ещё толком не понимая причин, но уже чувствуя по общему настроению, что не нужно рыдать громко.

Миссис Кейл под руки вели родители Себа. Мама что-то утешительное шептала ей на ухо, а папа просто удерживал. Кто-то украдкой стирал слёзы, а Себ ощущал настойчивый зуд в затылке. Поймав момент, он обернулась — и встретился взглядом с Джимом, стоящим позади скамей. Он уже убрал наушники и теперь сливался с толпой — разве что его пиджак был подороже, чем у остальных. Убедившись, что Себ его видит, Джим медленно наклонил голову, повернулся и вышел из церкви, растворяясь среди однотонных спин.

Когда Себ и Сьюзен выбрались наружу, Джим уже нигде не было видно. Зато к ним подошла няня, мисс Кларенс — и тут же заговорила со Сьюзен, отмечая, что она большая молодец и очень хорошо держится.

 — Твоя мама очень бы тобой сейчас гордилась, Сьюзен, — сказала мисс Кларенс, — ты настоящая маленькая принцесса.

Сьюзен, которой всегда нравилось, когда её называли принцессой, в этот раз не отреагировала на обращение, а мисс Кларенс спросила:

 — Мистер Майлс, возможно, мне стоит увезти Сьюзен домой?