Александр никогда не дружил особо с техникой, он был из тех людей, у которых компьютер то и дело сходит с ума и начинает жить своей жизнью. Поэтому, когда экран внезапно почернел, а курсор пропал, Александр торопливо отпустил мышку, снял руку с клавиатуры и замер в ожидании. К счастью, он сохранил документ меньше минуты назад, и с тех пор едва ли написал больше пары предложений, так что — ничего страшного.

Во всяком случае, он себя этим успокаивал. 

Какое-то время экран оставался чёрным, а потом слегка посветлел. Александр приготовился к тому, что сейчас на нём появится множество бессмысленных надписей, которые умел расшифровывать только Мэтт. Каким-то образом тот, даже не видя экран, с первых слов Александра разбирался в проблеме и говорил что-то вроде: «Нажми F1, потом Enter, и всё заработает». И главное, это всегда помогало. 

Системный блок зажужжал громче, по экрану пошли белые полосы, а Александр потянулся за телефоном, но не успел даже взять его в руку, потому что из колонок раздалось шипение, и следом, на его фоне: 

 — Камеру включи, придурок! Да поверни ты её!

Что-то мелькнуло, и в черноте проступили мутные очертания пока непонятных предметов. Тот, кто держал камеру, явно был любителем, если не сказать — дилетантом. Различить объект съёмки было не так-то просто. Какой-то длинный коридор, кажется. Впереди силуэт — не то человек, не то машина. Было очень темно, картинка дрожала. Поправив очки, Александр наклонился к монитору. 

 — Свет включите! — попросил другой голос. — Тут чернота сплошная!

Наверное, это сказал оператор. 

Ещё пошипело, и действительно, стало светлее. В объективе возник церковный алтарь. Это явно была католическая церковь, подготовленная к рождественскому богослужению. 

 — Ну как?

 — Порядок. 

Люди в кадр не попадали, и почему-то от этого было тревожно. Александр не понимал, что это за видео и как оно появилось на его компьютере, но боялся отвести от него взгляд и что-то упустить. 

Ничего не происходило. 

А потом раздался вопль. Приглушённый, отдалённый, но совершенно явно наполненный болью и страхом. Через шипение донеслось: 

 — Нет, не надо, пожалуйста, богом прошу! Я ничего не сделал!

 — Нехорошо врать на последней исповеди! Эй, посторонись. Пусти святого отца. 

Мимо оператора прошли две фигуры, мутные и тёмные, но оказавшись возле алтаря, они попали в фокус. По спине Александра прошёл холодок, когда он увидел мужчину в криво надетом белом литургическом облачении и с непокрытой головой. Мужчина трясся от ужаса, и его удерживал за плечи громила в чёрной куртке и маске. Священник или человек костюме священника, кем бы он ни был, тихо завыл, когда громила подсечкой под босые тощие ноги заставил его упасть на колени перед алтарём, но лицом к камере. 

 — Пожалуйста, я ничего не делал! — прохныкал священник. — Вы не можете! Господь покарает вас…

 — Это точно! — хохотнул грубый голос, тот же, который сначала требовал включить камеру. — А пока карает вас. Давай, прикрой камеру пока, тут будет скучно!

Дальше была монтажная склейка, мгновение черноты, и тут же — снова церковь. Только священника обвязали верёвкой прямо поверх облачения. Громилы рядом уже не было, священник остался один, напуганный, рыдающий и, кажется, беззвучно повторяющий слова молитвы. На лице у него появилась кровь и след от удара. Наверное, он сопротивлялся. 

Громила появился опять, достал из кармана коробок спичек, чиркнул — и бросил себе под ноги, на ковёр. Обошёл алтарь, уронил спичку за него. Ещё одну — на цветы слева от алтаря. 

Уже виднелся дым. Священник кричал, но Александр не слышал ни звука: кто-то выключил микрофон. Наконец, последнюю спичку громила кинул прямо перед священником, проследил, как занимается пламя на ковре — и вышел из кадра. Экран погас. 

Перед Александром снова был его документ с набросками к новому сценарию, но даже если сильно постараться, он не смог бы вспомнить, о чём писал. Видео стояло перед глазами, и вместе с тем на него накладывались другие кадры, снятые профессионально, качественно, восемь лет назад. 

«Отпускаю грехи твои». Отец Фред был одет точно так же, как этот безымянный мужчина. И Александр уже достаточно знал убийцу, чтобы сомневаться в том, что он остановил казнь после того, как закончил запись. 

Стерев слёзы, которые катились по лицу градом, Александр всё-таки дотянулся до телефона и набрал Мэтта.

Компьютер забрали молчаливые агенты в костюмах, а заодно прихватили интернет-модем и телефон Александра. Пообещали вернуть «скоро», но Александр им не поверил.