— Ой, — я приложила руки к щекам, горевшим от волнения и страха. — Простите, фрей! Не думала, что это… вы… на галерке… среди… нас.

— Вот как? — прищурился он и стал походить на разбойника, готового накинуться и растерзать жертву.

Я закивала болванчиком, и он неожиданно растянул губы под тонкими ухоженными усиками в подобие улыбки.

— Ой ты, цыпонька, — поманил к себе пальцем… — Цып-цып-цып…

Ага, чтобы погладить по головке.

— Я нечаянно! Честно-честно! Простите, — пролепетала я и, сделав шаг назад, уперлась спиной в перила. Бежать некуда…

— Цып-цып-цып, — снова поманил Ворон. Голос у него с хрипотцой, низкий, недобрый.

Я бочком двинулась влево — к служебному входу.

Ворон, не сводя с меня жалящего вздора, сместился тоже. Еще руки раскинул.

Метнулась вправо. Он следом. Попытался схватить…

Я в ловушке. От страха заскакало сердце, пытаясь выскочить из груди. Жар волной пронесся по телу, отозвавшись холодком в плече.

Ворон, решив, что я впала в ступор, предпринял очередную попытку сцапать меня.

Это несложно, когда у жертвы нет пути отступления. Если только с балкона прыгать…

Я хотела жить! Настолько сильно, что вопреки здравому смыслу, шептавшему: «Упади на колени, рыдай, моли о пощаде», — напряглась, сосредоточилась и, едва ощутив крепкую хватку мужских, сильных рук на плечах, со всех сил наступила ему на ногу, следом пнула по голени… И пусть тип в красивых сапогах — кожа тонкой выделки. Он охнул и согнулся.

Еще бы пнула по орешкам, но враг, сообразив, что это возможно, выпустил меня из хватки, отступил…

Я же, воспользовавшись ситуацией, бросилась наутек. Но унося ноги, не забыла про этикет, поэтому прокричала:

— Тысячу! Тысячу извинений… — от шока едва ручкой не помахала.

Изо всех сил я пыталась изобразить глубочайшее раскаяние, вот только в тишине дворца мои слова отразились от каменных сводов и пронеслись по всему дворцу ехидной насмешкой.

«Конец! Конец!» — пульсировало болью в висках осознание отчаянного положения, в которое сама себя загнала по глупости и неосторожности.

Адреналин зашкаливал, и я бежала, не разбирая куда, только бы убежать подальше, минуя гвардейцев, которых в замке на каждом повороте, перед каждой дверью по несколько человек.

Повезло, что сразу выбежала в служенные коридоры, иначе бы они уже давно скрутили меня.

Вниз по лестнице не рискнула бежать — оттуда доносились испуганные крики служанок. Кричали ли они от страха или еще по какой-то причине, я не знала и узнавать не хотела, поэтому задрав подол, перескакивая через крутые ступеньки, помчалась вверх. Но после первого же поворота лестница сузилась и перешла в арку, которая при моем появлении сверкнула и перенесла меня в другой коридор, более темный и заброшенный.

Я бежала по нему, потом по лестнице, скрипевшей при каждом шаге, пока не толкнула толстую кованую дверь и не оказалась на… чердаке?

Миновав комнату, я выбежала в другую, еще более просторную, чем первую. А из нее в еще одну… Череда однотипных пустых комнат сменялась, и я, бегая по ним, кажется, носилась по кругу и не могла найти проход, через который оказалась здесь. Он словно исчез!

Запутанные ходы и переходы незнакомого крыла как лабиринт! Вроде бы пробегала тут, а вроде бы и нет!

«Если не могу убежать — надо спрятаться!» — подсказал разум.

Привалилась спиной к потемневшей от времени стене и, пытаясь отдышаться, заозиралась по сторонам. Тогда-то и услышала громкий топот каблуков…

Что приближался мужчина, нутром почувствовала. И он совсем рядом.

Загнанная в ловушку, я метнулась в соседнюю комнату, где нашла у окна, покрытого паутиной и пылью, ветхий стул с выцветшей обивкой, рядом с ним вместительный сундук с замком и низкий пузатый шкаф, в который заберусь, если проявлю чудеса акробатики…

Еще надеясь на чудо, попыталась открыть крышку сундука. Увы, она не поддалась.

А шаги все ближе! Уже в соседней комнате!

Бросилась к шкафу, протянула руку к створке и остановилась, с горечью осознав: меня будут искать в нем в первую очередь.

В отчаянии завертела головой и заметила у соседнего маленького круглого окна небольшую нишу. Думала, показалось, но сделав пару шагов — убедилась: она и правду есть! Утренний свет падал, не создавая тени, и узенькая ниша оставалась почти незаметной.