– Да можно, - дворник оперся подбородком о метлу. – Что надо перенести или выкинуть?

Настя неотвратимо поздно поняла, к чему клонит Васина.

– Выкидывать ненужно. Надо сыграть одну роль. Но качественно.

– Я не актер, - голос потерял ироничные нотки и стал равнодушным.

– Нам не нужен актер. Будьте самим собой. Дворником этого района, с окладом в восемь тысяч и премией в полторы. Согласитесь сыграть жениха вот этой милой девушки, - и Дина положила руку на спину Снегиревой.

– Замолчи, - зашипела на неё Настя, - ненормальная.

– С огромным удовольствием, - голос незнакомца опять приобрел живую окраску. – Только зачем и перед кем?

– Какой сообразительный, - подивилась Дина и вздрогнула, Настя больно ущипнула приятельницу за руку. – Это не сейчас. Через две недели на свадьбе у одних нехороших людей. Просто сопровождать её и всё, представляясь женихом. Да, желательно как можно чаще напоминать, что ты дворник и говорить с акцентом. Ты ведь не русский?

– Нет, - дворник казалось призадумался. – И что будет дальше? Смысл?

– Нам надо подпортить настроение жениху и невесте. Ай, - Дина повернулась к Насте. – Не щиплись. Хорошо, уточню, не нам, а мне хочется подпортить знаменательный день. Оплата после работы. Так ты нам поможешь?

– Прекрати, - шепотом заклинала подруга Васину, но та не собиралась сдаваться.

– Через две недели? – уточнил мужчина, – за десять тысяч? Идет.

– Ура, - едва слышно возликовала Дина, а Снегирева скрылась в подъезде, обиженная и злая сама на себя.

– Как зовут? – спросила девушка дворника.

– Дженгиз, - ответил тот. – А невесту мою? Кстати, по-моему, я ей не понравился.

– Настя сердится на меня. Эта свадьба… в общем жених был сначала её, а потом перебежал к сестре. Ей трудно, но одной идти нельзя. Ты там по возможности произведи впечатление, - заговорщицки велела Дина. – Оплата останется за мной. Так что еще… а из какой страны по происхождению?

– Я турок.

– То что надо, - обрадовалась Васина. – Расскажешь там про гаремы, и прочие жестокости законов востока. Ладно, я побежала. Еще увидимся. Я придумаю, как можно всё обставить получше. Только не передумай.

– Не передумаю, - заверил дворник и усмехнулся: - десять тысяч на дороге не валяются. Сами не пропадайте, - улыбнулся и добавил, - мэм.

Дина вбежала в подъезд и добравшись на лифте до восьмого этажа постучалась в квартиру с номером двадцать девять.

Дверь открылась сама, никто не запирался. В прихожей стоял аппетитный запах лисичек. Желудок некультурно и громко заурчал. Дина виновато вздохнула, разулась и повесила плащ на металлическую с витыми завитками вешалку. На шуршание из кухни выглянула Татьяна Михайловна. Васина по привычке громко и уважительно поздоровалась.

– Здравствуй, Динуль, - улыбнулась женщина в спортивном домашнем трико и длинной свободной желто-зеленой футболке. В руках у неё была деревянная лопаточка и прихватка. – Поужинаешь с нами. Не забудь помыть руки, - тут же напомнила она.

Дина улыбнулась и направилась в комнату подруги. Она очень давно знала Татьяну Михайловну и несмотря на свои двадцать четыре года по-прежнему испытывала к Настиной матери большое уважение и какую-то детскую робость. Татьяна Михайловна всю жизнь проработала в школе, большее время занимая должность директора. Когда Дина начала дружить с Настей, или как её называли домашние Асей, она никак не могла привыкнуть к той разнице, которая разделяла строгую директрису в школе на просто добрую маму Насти дома. И сейчас эта сорокапятилетняя женщина с загорелым лицом пушистым хвостиком кротких стриженных волос с трудом представлялась в строгом темном костюме, белоснежно-кипельной блузке и гладко зачесанных в прическу волосах. А именно так она будет выглядеть завтра с утра на работе.

Путь в спальню подруги лежал через проходной зал, по совместительству личные апартаменты младшего брата Антона, ученика десятого класса.

– Добрый вечер, Сергей Александрович, - произнесла Дина, входя в простую классическую гостиную с синтетическим ковром на полу, мягкой мебелью по одной стене, телевизором и компьютерным столом у окна и длиной, еще советских времен стенкой по другой стене.

Приходя домой к подруге, Дина предавалась умилению, невольно вспоминались детские годы. Трехкомнатная квартира Снегиревых являлась воплощением русской простоты, теплого семейного уюта и классических интерьеров восьмидесятых годов. Всё здесь было уместно и по-своему трогательно: и желтые обои в беленький цветочек и золотисто-коричневые занавески с белоснежной тюлью и телевизор в углу на тумбочке.

Как гармоничной и неотъемлемой частью общего пространства являлся Настин отец сидящий в кресле в спортивном костюме и стареньких тапочках с газетками в руках. На пять лет старше супруги он выглядел если не моложе, то достойно своих пятидесяти лет. Слегка седовласый, с морщинками у глаз, никогда не унывающий и полностью довольный своей жизнью. Как он любил в шутку говорить, для гордости и долголетия у него есть два главных составляющих – любимая и заботливая жена, невзирая на предстоящую серебряную свадьбу зимой, и невыносимо понимающие и мудрые не по годам дети, - две дочки красавицы и сынок мечтатель. Хоть он и говорил это в шутку, но большая доля правды присутствовала. Сергей Александрович в этом году вышедший на пенсию продолжал работу в пожарной службе на должности диспетчера. Не один десяток лет отдав тяжелой как морально, так и физически профессии, он сохранил юношеский задор и детский восторг к жизни.