Эрик встретился глазами с капитаном и увидел в них укор.

— Миледи Гренстон, — процедил герцог сквозь зубы.

— Миледи Лиссандра, — мягко надавил капитан. — Ваша супруга сама позволила так к ней обращаться. Да парни?

В ответ одобрительно загудели на разный лад множество мужских голосов.

— Колин, найди-ка миледи и не забывай, что я тебе сказал. Глаз с неё не спускай.

Тощий мальчишка вскочил на ноги и, весело посвистывая, понесся в ту сторону, куда ушла супруга герцога.

Харольд, который молча наблюдал за всем этим диалогом довольно улыбнулся и подумал, что перед принцессой Лиссандрой Наурийской у Клотильды Бейли нет ни единого шанса. Забывшись, он снова стукнул брата по плечу, за что тут же был наказан Снежкой, раздраженной тем, что её подарок дорогим ей человеком не был оценен по заслугам.

Никогда раньше разлука с любимой тётушкой так не действовала на Лиссандру. Даже утреннее непочтительное замечание супруга быстро забылось за действительно имеющим значение событием. Сколько бы герцогиня не уговаривала себя, что не стоит показывать свои эмоции при посторонних, они всё равно прорывались в дурном настроении и тоскливом взгляде. Герцогиня Гренстон смотрела вслед удаляющейся повозке Альгии, в которой уезжала Ведана, помахав Лиссе на прощание рукой, и еле сдерживалась от того, чтобы не броситься следом. 

Лисса отвернулась от дороги, по которой бодро катилась повозка сестры и ведьмы, оставляя за собой клубы дорожной пыли, от которой свербило в носу. Или это от подступивших слёз? Девушка быстро заскочила в свою повозку и впервые за всё время поездки осталась в ней на целый день. Карамелька бежала следом, привязанная за выступ в задней части основания повозки, и недовольно ржала, зовя свою хозяйку.

День тянулся бесконечно долго, но Лиссандра не хотела, чтобы он заканчивался. Ибо каждые прожитые в дороге сутки приближали её к владениям герцога Гренстона и конечной точке путешествия — замку Стоунберг. Её будущему новому дому. На этой мысли Лиссандра недовольно передёрнула плечами и до боли закусила нижнюю губу. Не каждое жилище можно назвать «домом». Ведь дом — это место, где чувствуешь себя уверенно и защищённо, комфортно и свободно, где тебя ценят и ждут. Ничего из перечисленного не ждало её в Стоунберге. В жизни Лиссы было только одно место, которое она могла назвать домом — Орден Прядильщиц.

Воспоминания об учёбе там накатили приятной волной. Всколыхнули мутную тоску, окутавшую девушку после расставания с дорогим человеком. Лиссе вспомнилась наставница леди Ангелика, удивительной мудрости женщина. Что бы она сказала, увидя в каком состоянии сейчас пребывает её воспитанница? Наверняка дала бы совет — не вешать нос и не опускать руки.

«Мы сами кузнецы своего счастья и несчастья! — любила приговаривать леди Ангелика. — Пока прядётся нить жизни, есть возможность что-то изменить к лучшему!»

Лиссандра придерживалась тех же взглядов всю свою жизнь. Она давно могла смириться с несправедливостью по отношению к себе, опустить руки и жалеть себя. Сдаться. Признать, что недостойна подаренной родительницей жизни. Но нет! Не дождутся!

Настроение постепенно выравнивалось. Хандра отступала под боевые лозунги наставницы, въевшиеся в мозг лучшей ученицы Ордена Прядильщиц.

— Миледи, вы бы поели, — робко предложила Стефа, понимая, чем вызвано нетипичное для принцессы настроение.

Для неё Лиссандра оставалась принцессой, даже несмотря на смену титула и положения. Пожилая женщина сжимала кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони и пряча руки в складках платья от бессилия, что ничем не могла помочь девушке. Единственное, что она могла сделать — это следовать за госпожой хоть на край света, хоть в Потумирье, если понадобится, и поддерживать, как сумеет. Стефа верила, что порой вовремя сказанное нужное слово творит чудеса.

Лиссандра отрицательно качнула головой, прислушиваясь к шуму за окном.

— Я бы выпила отвара мелиссы с пустырником и ложкой мёда, — сила природы, приправленная магией, всегда оказывала нужный эффект.

Стефа с удовольствием ринулась выполнять пожелание. Она и сама хотела напоить Лиссандру чем-то успокаивающим, а ещё лучше со снотворным эффектом, чтобы девочка отдохнула от переживаний.

Пока Стефа готовила успокоительный чай, на улице пошёл дождь, которым с утра грозило небо.

Тяжёлые капли часто забарабанили по деревянному верху повозки, разбиваясь на сотню брызг. Стефа выскочила из-за перегородки и засуетилась, опуская просмоленную ткань на оконные проёмы. Вместе с тем женщин окутал полумрак.

Лиссандра зажгла свечи, укреплённые по бокам окон в специальных изогнутых металлических держателях, используя крохотные искры, вылетающие от щелчка пальцев. Стихия огня очень слабо поддавалась магам Ареи. Давно уже не рождались маги, способные создавать боевые пульсары или огненные щиты. Последние упоминания об этом уходили к временам легенды, рассказанной Веданой прошлой ночью. Пытливый ум Лиссандры тут же переключился на анализ услышанного. Герцогиня вытряхнула из недр своей памяти всё, что слышала о фениксах из её рода. Феникс — почти бессмертное существо. Он может вновь и вновь возрождаться, но прежде должен умереть. Сгореть в собственном пламени дотла. Получается, что он заново рождается через невероятную боль. Но почему он сгорает? Что заставляет его так поступать? Об этом не упоминалось ни в одной легенде или сказке.