Блондин все так же внимательно смотрел мне в глаза, будто ожидал, что я вот-вот загипнотизируюсь и выложу ему все ответы, а я только сильнее злилась. И на него, и на себя, за то, что так сильно смущалась его взгляда.

– Я на машине, – протянул тем временем Иван, – и вон в том доме, – кивнул на особняк: – человек двадцать моих друзей.

– Веселиться приехал? – я шмыгнула замерзшим носом: – Иди и веселись, чего тут бродишь?

Никитин несколько секунд помолчал и еще раз спросил, на этот раз серьезнее:

– Варя, тебе точно не нужна помощь?

– Себе помоги, – насупилась еще сильнее.

Интересно, он заботится или издевается? Если я чисто ради эксперимента скажу, что мне нужна помощь, он ее предложит, или пошлет на все четыре стороны?

Парень еще несколько минут молчал, а я чисто из вредности не хотела заходить на его глазах в дом тёти Ани. Правда, долго переживать Никитин не стал. Поставил машину на сигнализацию и, неожиданно, попросил:

– Можешь телефон одолжить?

– Это еще зачем?

– Мой разрядился, а дверной звонок они не услышат, сама понимаешь. – пожал он плечами: – Я сразу уйду, не переживай. Можешь сидеть тут хоть до утра.

Первым желанием было послать Ивана куда подальше и наслаждаться картиной, как он будет перелезать через высокий забор и рвать свое дорогое коричневое пальто. Но совесть и желание, чтобы парень поскорее исчез с поля моего зрения, победили. Я протянула гаджет Никитину и уставилась себе под ноги.

Интересно, теть Аня уже увидела в окно, что я сижу здесь? Если да, то наверняка поставила чайник. Обожаю её травяные чаи.

– Держи.

Перед носом снова оказался телефон, а я удивленно подняла голову:

– Ты же никуда не звонил.

– Я забил свой номер. – парень дернул плечом. – Звони, если будет нужна помощь.

Тётя Аня меня все-таки увидела. Когда я постучалась в широкую дубовую дверь, женщина открыла сразу, словно все это время стояла на пороге. Крепко обняла и, прослезившись, сказала, что рада меня видеть и очень ждала.

Пока мама Паши наливала чай, я стояла у старого шкафа и рассматривала фотографии. Они были повсюду: в рамках больших и маленьких, перед книгами, зажатые между стеклянными двойными дверьми. Почти на всех снимках был только Пашка, да и не удивительно. Тётя Аня познакомилась со своим будущим мужем, дядей Толей, еще в детском доме, и ни у кого из них не осталось родных. Они поженились, когда обоим было восемнадцать, но долгожданный и единственный ребёнок – Пашка, появился, когда женщине уже исполнилось тридцать шесть лет. Они сдували с него пылинки, обожали, как самое ценное сокровище в жизни. Бабушка часто рассказывала, что родители иногда тряслись над сыном слишком сильно, потому что кроме него и друг друга у них больше никого не было. Дядя Толя погиб, когда нам всем было по семь лет, и после этого Пашка остался единственной радостью тёти Ани. А когда не стало и его…

Я мотнула головой, отгоняя мысли, от которых болезненно сжималось сердце и пересыхало в горле. Моя бабушка долгое время была соседкой тёть Ани, пока не переехала в дом на другом конце улицы, и, когда не стало её сына, именно она стала тем самым человеком, который заставил её продолжать жить. Первое время она даже поселилась в доме Торпуновых, и однажды в прямом смысле этого слова, вытащила тёть Аню из петли. С тех пор прошло уже много времени, тёть Аня смогла найти в себе силы жить дальше, а бабушка и мы с братьями старались помогать ей во всём.

– Варя, ты помнишь? – тетя Аня подошла сзади, положила одну руку мне на плечо, а второй прикоснулась к одной из резных рамок. – Вам тут по шесть лет. Пашенька заявил, что женится на тебе, когда вырастет, а Марк сказал, что ты никогда не выйдешь замуж и будешь только его сестрой. А потом они подрались, смотри, какой Марк зареванный.

Я кивнула, рассматривая старый снимок. Взъерошенный после потасовки с моим братом Паша на нем весело улыбался и держал меня за руку, а близнец стоял с другой стороны и утирал слезы, злобно косясь на друга.

– Пашка всегда Марка побеждал, – улыбнулась я: – Марк таким худющим был и слабеньким.

– Зато сейчас вон какой вымахал, – тётя Аня погладила пальцами лицо сына на снимке. – И мой Пашка мог бы таким же стать.

– Тёть Ань…

– А как было бы хорошо, если бы все так и случилось. – от слов женщины по спине пробежали мурашки, и мне пришлось поджать губы, чтобы не заплакать. – Представляешь, как бы жизнь сложилась? Глядишь, уже и поженились на самом деле.

– Теть Ань, – попыталась было остановить её, но женщина только головой мотнула: