Следом наступает очередь ремня и бедренных кобур с теми же пистолетами, но калибром поменьше. Всё это безобразие схватывается ремнями через бедра, так что теперь я похож на жертву закоренелого извращенца, обожающего японскую культур связывания — везде проходят ремешки, виднеются заклёпки. Смотрится смешно, но, по сути, очень эффективно, так как вся эта упряжь даёт мне немало дополнительной защиты. К тому же, я не снимаю пыльник — тяжелый кожаный плащ, что носят нараспашку. В его просторных карманах лишь деньги и сигареты.

Шляпу на голову, железную маску прицепить пока к поясу, сигарету в зубы. Щелчок зажигалки. Затяжка. Готов? Рука по собственной воле хватает винтовку, от чего я неожиданно для себя вспоминаю, что сегодня не обычный рабочий день.

Сегодня нужно быть готовым ко всему. А в первую очередь, я собираюсь переехать из этого подвала в арсенал. Большой день. Сегодня, если мне повезет, умрёт не только Аврора, но еще, заодно, и выживут те желтоглазые, которым хватило силы воли пробыть в своём уме месяц без Купели. Сегодня после обеда проснётся Аркадия.

Из подвала я вылезал, похожий на гигантского хомяка-милитариста. Две дальнобойные винтовки производства Рейхгардена, его же рук кургузый автомат на четыре магазина с помповой перезарядкой, немерянное количество патронов, от веса которых меня аж покачивало.

Впрочем, как раз последнее и спасло. Как только я снял запоры с двери, ведущей наружу, дверь широко распахнулась, а затем едва ли не десяток рук решил пригласить меня наружу.

— Чего? — озадаченно хрипнул я, получая шарящими в полумраке пальцами и кулаками в район лица, от чего закономерно улетая вниз по лестнице спиной вперед.

Спасли ружья. Они, раскорячившись на моей спине, сыграли роль тормоза, жалобно скрежеща о стены и перила, превращая свободное падение в неизысканный, но совершенно безопасный кувырок, благодаря которому я очутился у стены, но лежащим на полу и с выдернутыми из плечевых кобур пистолетами.

А сверху уже ползли, шли, падали и катились что-то бормочущие себе под нос желтоглазые.

Я открыл огонь, когда первый из них протягивал ко мне руки, находясь буквально в метре от меня. Грохот выстрела, и затылок нежити разлетается в клочья. Из второго пистолета, зажатого в левой руке, стреляю не в голову, а наугад, в центр шевелящейся, стонущей, ползущей и идущей ко мне массы. Стреляю еще и еще. С правой прицельно, с левой просто выиграть время. Выстрел, выстрел, выстрел. Пули пробивают тела и черепа, ломают кости, заставляют выплескиваться вялую чёрную жидкость из ран. Ни на что не обращаю внимания, стреляю, лишь пытаюсь целиться так, чтобы пуля с правого пистолета оказалась между желтых светящихся глаз.

В атаке наступает заминка, так как действия толпы не организованы совершенно. Кто-то шевелится на ступеньках, кого-то придавило трупом собрата. Ужом выпутываюсь из ослабленных ремней перевязей от двух застрявших ружей, делаю кувырок назад, в арсенал покойного Мадре. Сверху шум, гам и желтоглазые, либо решившие, что им будет дешевле упасть, либо просто поскользнувшиеся на предшественниках.

— Какого хрена?! — ору я, по старой памяти выдирая стальной багор из заначки Должника.

Ответом меня не удосуживают, поэтому перехожу к тыкательным процедурам. Процесс прост — бить по светящимся глазам острием. Тык, тык, тык… лестница деревянная, поэтому чуть не попадаюсь, когда багор вязнет. Меня хватают за ягодицу мертвой хваткой. Ору от боли и пытаюсь вывернуться, но куда там!

— Криггс…, - тихо и монотонно скрипит желтоглазая женщина, которую я буквально выдёргиваю из-под тел, пытаясь просто выдернуть из её руки свою жопу, — Криггс…

Её голова резко откидывается назад. Простая свинцовая пуля, зато прямо в серое вещество. Хороший выстрел. Оказавшись в относительной безопасности, тут же открываю огонь из «легких» пистолетов, начиняя свинцом любого, чьи глазки еще горят. Тем временем, пальцы, уже неплохо так помявшие мое мясо, разжимаются. Вырываюсь, переводя дух за лихорадочно быстрой сменой магазинов у пистолетов, стреляющих «пулями восстания».

Ибо это и есть восстание!!

Сверху по лестнице валятся новые противники. Кулями, не заморачиваясь ходьбой по ступенькам, которые сильно заняты дохлыми и умирающими. Ударяются о стену, замирают на пару секунд, а затем встают, оживляясь при виде меня.

— Криггс…

— Скажите что-нибудь новенькое! — рычу ничего не понимающий я, хватая автомат.

Только сейчас понимаю, насколько они медленны и неуклюжи. Падают, спотыкаются, полное отсутствие какой-либо соображалки. Поведение самых настоящих зомби, только вместо невнятных стонов и хрипов вполне однородное упоминание моего имени. Короткий, тяжелый и неудобный автомат, который меня вечно подмывает назвать «помповым пулевиком», обладает одним единственным достоинством — в нём просто дофига патронов.

Стреляю. Просто стою, слегка оглушенный грохотом, и стреляю по скатывающейся вниз нежити. Конечно, тут нужно только в голову и никак иначе, но раз они между собой не общаются и просто зверски тупят, то характер поведения демонстрируют совершенно одинаковый — скатиться вниз, неуверенно подняться на ноги, бормоча моё имя, получить пулю в голову. Идею, что они все здесь собрались в надежде меня обнять, полностью нивелирует моя адски болящая ягодица.

К счастью, вскоре поток гостей ослабевает. Он и так был невелик, иначе бы меня завалили телами, но желтоглазых на ступеньках подвала и рядом с ними, порядка тридцати. Функционирующих — парочка, захороненная под телами большинства и предпринимающая вялые попытки выбраться. Лихорадочно быстро перезаряжаюсь, буквально выдирая магазины из креплений, парочка которых такой грубости не выдерживает. В голове бьются мысли только про шкрасса. Если агрессивные желтоглазые добрались до кота, то ему может быть сейчас очень печально!!