– Дружище, мне кажется, ты перебрал? – Сказал он улыбаясь.

– Да ничего Я не перебрал! Достало просто всё! Каждый себя мудрецом жизни считает, думает, что если он водку пить начал и сигареты курить, то в мире круче него больше никого не найдётся! Придурки блин! Все они припёрлись напиться за мой счёт и девок поклеить, и чхать эти уроды на меня хотели! Ты один ко мне как друг приходишь. Никогда у меня ничего не просил. В отличие от этих.

– Петь, да не переживай ты так. Всё у тебя получится и хорошо всё будет. Не предавай этому такого значения.

– Да пошло оно всё! Слушай? Помоги мне этих уникумов отсюда выпроводить и давай, как в старые добрые по городу пройдёмся.

– Только ради тебя братец.

Проводив с большим трудом всех гостей Петра. Кого-то пришлось унести, а кого-то прогонять за шкирки. Немного прибравшись в квартире, сложив все бутылки и упаковки от чипсов в мусорный пакет, Пётр натянул лёгкую куртку, закрыл квартиру на замок и словно жаждущий в пустыне выскочил на улицу за глотком свежего воздуха.

Вечерний Киев был как всегда неподражаем. Свет луны и фонарей нежно опускался по городу, бросая свои лучи на тротуары дорог и крыши зданий. Укрытые зелёными деревьями улицы, наяву играли листьями шепчась между собой ведая свои столетние истории друг другу. Майская ярко-зелёная и сочная трава после дождя наполнила воздух ароматами, поющими о приходе теплоты и плавно наступающей летней нежности ветра. С приходом сумерек, на дорогах значительно уменьшалось количество машин, благодаря чему можно было прислушаться к пению птиц и почувствовать умиротворённость города.

Тёмное небо окутывало город, пропитывая его своими ночными чарами. Парни гуляли по городу, разглядывая здания вокруг и обсуждая удивительную форму современных построек, порой, не понимая кокой должна быть мебель в доме круглой формы или гадая о том каким же образом, были построены дома дореволюционной эпохи и какие тайны скрывают они в своих столетних комнатах.

Пройдя вниз по холму и дойдя к набережной, Николай и Пётр всё рассуждали о своём настоящем и никак не могли примириться со своим возможным бедующем. Приятная влага, доносящаяся ветром от реки, освежала лица прохожих мимо её берегов приятными каплями воды. По набережной гуляли молодые ребята, держась друг за друга, порой, не глядя по сторонам, замечая лишь лица своих спутников и спутниц. Пожилые же люди, были более вдумчивы в себя и даже сидя со своей второй половиной или старым другом, предпочитали обходиться короткой фразой, будучи заинтересованными в окружающем спокойствии природы и тихих водах Днепра.

Друзья гуляли уже в ночное время, поэтому людей было не так уж и много. Что на самом деле их даже радовало, ибо дружеская компания им была интересна куда более чем неожиданное знакомство с неизвестным им ранее человеком или, даже компанией людей. Пройдясь ещё некоторое время, парни решили присесть на лавку и немного передохнуть от дороги, параллельно что-нибудь обсудив.

– Знаешь Петь, Я тебя ещё с детских курсов английского знаю, поэтому, как другу говорю то, что ты и так знаешь. Ты мажор. Не ценящий то, что имеешь и транжирящий свою жизни и возможности в пустую. Тебе нужно что-то с этим делать, иначе закончишь, как Ваня Белоус, лежа в одиночестве, захлёбываясь в собственном блёванее на диване, в разгаре пьянки и всем будет на тебя по барабану, единственным о чём они будут сожалеть – это то, что ты им испортил вечеринку.

–Америку открыл! Думаешь, мне самому это не надоело? Знаешь, как быстро докучают все эти пьянки и гулянки? Просто Я ничего другого придумать не могу. Все меня знают как Петю, у которого самые классные вечеринки и классная квартира, а отними это всё, кто Я без этого? Как ты говоришь? Мажор, неуч, сын богатенького папаши. Я не могу жить так, чтобы остальные глядя в мою сторону говорили про меня иначе, чем говорят сейчас. Это смысл моей жизни – быть для всех этих людей во круге легендой любого мероприятия. Понимаешь? – Пустив слезу, Пётр глубоко вздохнул и продолжил. – Даже мать от нас с отцом ушла. От пятилетнего ребёнка, чёрт побери! Может ещё тогда поняла, какой идиот из меня вырастит. Отец никогда о ней не говорил, но… А ты прав. Спасибо тебе. Настоящий друг тебе в лицо всю горькую правду скажет, а на публике всем только о твоих хороших качествах будет говорить.

– Дружище Я не хотел тебя огорчить. Просто Я за тебя переживаю, ты же понимаешь?

– Конечно, Я понимаю Коль. Спасибо, что всегда выслушиваешь. Для меня это очень важно. – Сделав глубокий вдох и взглянув на круглый месяц в небе, Пётр натянул на голову капюшон от куртки и, пожав руку Николаю, поблагодарил его за дружескую поддержу и присутствие на своём мероприятии, после чего медленно отдалился, постепенно исчезая из виду, бродя по алее под тихий шум листвы на ветвях.

Николай пошёл своей дорогой по городу. Он любил в позднее время в одиночку бродить по Киеву, углубившись наедине со своими мыслями, не обращая внимания на окружающих, глядя лишь на постройки и яркую зелень своего города. За ночь он мог пройти километры, бродя часами не обращая внимание на усталость, идя от одного района к другому рассматривая достопримечательности.

Гулял он не только по причине внутренней углублённости и большой любви к родному городу, но и по причине дороговизны такси и конца работы общественного транспорта в ночное время суток, а оно уже несколько минут как пробило полночь. Хоть он и не был скуп, и имел финансовую возможность доехать до дома словив машину, но это было дело принципа, не платить за жадность других. Так что, вариант длительной ночной прогулки ему был вовсе не чужд. Тем более по ночам, Николай любил проходить огромные расстояния, не чувствуя усталости, ибо сил ему предавала красота вечернего Киева.

Ночной, словно вымерший, город был ярок и прекрасен. Тени от фонарей создавали удивительные узоры на земле, будто их кто-то специально вырисовывал в разных необычных формах. Капли воды, после прошедшего вечернего дождя опадали с листьев на траву и на головы прохожих, создавая иллюзию вновь начавшегося дождя. Лужи, словно кратеры вулканов, не давали прохода, из-за чего их приходилось перепрыгивать, порой вступая в размытую водой землю, оставляя чёткие следы, продолжая свой путь.

Пройдя длительный отрезок в течении нескольких часов, Николай добрался до Кловского спуска. Поднявшись вверх по спуску, Николай сел на лавку у детской площадки, глядя на звёзды, думая о грядущих экзаменах, о благосклонности экзаменаторов и конечно о боязни передач. Что же ещё может волновать двадцатилетнего студента в конце мая, ровно за неделю до летней сессии?