Шрифт:
Это игры, обслуживающие зрителей и нещадно эксплуатирующие актеров.
Это неотработанные комплексы, в которых человек боится оказаться в чужих глазах просто человеком, а не кем-то особенным.
Это постепенно запускаемые программы разрушения.
Это иллюзия, что можно всегда отыскать улицу с одним зеленым на светофоре.
Отыскать, конечно, можно.
Но это будет сломанный светофор.
Человек – птичка маленькая. Только думает, что большая. Именно поэтому мы так часто «давимся» своими желаниями, друзья мои… Думаем, что надо много и всего, а на самом деле совсем немного. И чаще всего – совсем не того, за чем гонимся…
Сотни исповедей уходящих людей всех возрастов и самых разных социальных статусов услышала я за свою жизнь, включая большой опыт в паллиативной психологии. Мужчины и женщины, стоя на последнем пороге, почти не говорили о своих достижениях, званиях, счетах в банке… Уходила куда-то вечная людская попытка не отстать, быть не хуже, приукрасить себя. Оставалось главное, негромкое, из глубины идущее.
Еще бы раз ступить босыми ногами на прохладную вечернюю траву в деревне.
Увидеть бы маму. Ту, позабытую в годы больших побед, когда недосуг было даже лишний раз набрать номер. Не отдариваться бы деньгами, а посидеть рядом, посмотреть в ее глаза, расспросить о многом.
Вернуть бы годы, когда рос ребенок. Остановиться, обнять, наплевав на все воспитание и ругань за оценки. К черту их, из-за которых ни одного живого разговора не случилось почти.
Горячую бы горбушку ржаного хлеба и запить тем самым разливным холодным молоком из трехлитровой банки.
Доехать бы до друга, Кольки – где-то он там, под Курском. Лучше друга не было, а так и не свиделись за последние двадцать лет.
Постоять бы на любимом балконе после заката…
Перечесть бы свои старые книги…
А как хочется чаю с мятой от тети Даши…
Еще бы ночь проспать, положив голову на его плечо…
Так и не дошила зеленое платье, а как хотелось в Крым в нем…
Пес, Тимоха, дворняга бесценная – посидеть бы с ним в саду да выкурить с полпачки…
«Одинокого пастуха» еще хоть раз…
Я смотрела и смотрела в угасающие глаза. Многих держала за слабеющие руки. Часто просто слушала. С кем-то смеялась, с кем-то плакала. Слышала почти все, кроме жалоб о том, что не случилось большого успеха. А от тех, у кого он случился, не слышала о том, что это сделало их счастливыми. Поставили галочку, и ладно.
Жалели о другом.
Что не замечали любви или сами оказывались скупы на нее. Жалели о несказанном. О непрочитанном. Неувиденном. Жалели о простых человеческих радостях. О том, что обидели кого-то. Что не решились на что-то…
Человек – птичка маленькая. И счастлива она только тогда, когда ее душа рада…
На реке лежало облако. Тяжело и беспомощно, словно упало, не удержавшись на ненадежных небесных качелях. Я смотрела на него из окна спальни все утро. Время шло, а оно лежало… Отойти было невозможно, равно как и помочь ему подняться.
В какой-то момент жизни каждый из нас становится таким облаком. Промерзает настолько, что мороз звенит внутри богемским хрусталем. Вы когда-нибудь отмораживали руки? Помните то странное и пугающее ощущение, когда уходит сигнал? Вернее, ты его отдаешь, пытаешься почувствовать движение в своих собственных пальцах, но они не откликаются.
С психикой так же. Если она взяла больше, чем смогла обработать, то уходит контакт с эмоциями. Так же бывает, когда слишком долгой оказалась невосприимчивость тех, кто только телом близко. Или когда очень страшно признать то, что есть. Или когда случившееся стало травмой.
Мы замерзаем и падаем. Этот момент важно признать. Так возвращается сигнал. После этого момента важно решить, что жизнь не окончена. Так становятся возможными действия.
Пока смотрела в окно, пришло сообщение. Писала подруга, Женька – великий ипохондрик, но в комическом жанре.
«Лиля!!!! Расшифруй мой сон! Мне снится, что я Лобода, выхожу на сцену, открываю рот – и звучит фонограмма Пугачевой! К чему это?»
Бедная Пугачева, подумала я, улыбаясь. Но в ответ набрала капсом: «ПОЙ ВЖИВУЮ!»
А потом добавила: люби вживую, работай вживую, сдирай коленки в кровь, поднимаясь с колючего льда, но вживую, проигрывай вживую, радуйся вживую, уходи вживую отовсюду, где тебе плохо.
Живи вживую.
Хватит этих мертвых масок успешности, одинаковой мертвой красоты, скопированной мертвой жизни – хватит.
Когда я снова подошла к окну, облака на реке не было. Оно плавно покачивалось все на тех же ненадежных небесных качелях. На земле тоже нет ничего с гарантированной надежностью. Все в один момент может рухнуть, это правда. Но это не повод оказаться мертвыми раньше времени.