«Свияж! Слышишь меня, Свияж? Слушай мой голос. Делай, что я повелю. Ты принадлежишь мне, ты мой слуга, мой раб, Свияж. Ты должен повиноваться!»

Светловолосый застонал сквозь зубы, заметался, но не проснулся. Луна заслонилась тучами, не желая смотреть на его страдания.

«Уничтожь Охотника, Свияж! Убей его! Твой хозяин повелевает тебе — исполняй!»

Венельд проснулся внезапно, будто кто-то толкнул его в бок. По многолетней привычке он ничем не выдал своё пробуждение — дышал мирно, лежал тихо, глаз не открывал, пока не осознал себя в доме у Герты. Слух говорил ему, что, кроме него и Тура, в комнате никого нет, однако внутреннее чуть"e ощущало злое присутствие чужой воли. Тур бормотал что-то бессвязное, метался во сне.

— Нет, — разобрал Венельд. — Нет! Я не стану… не стану!

Опять! Более не осторожничая, парень выбрался из-под одеяла, спустил на пол босые ноги, встал. Голова не кружилась — помогли травяные отвары! Тур продолжал метаться. Венельд шагнул к нему, тронул за плечо. Тот не просыпался.

— Эй! — позвал парень, раздумывая, не использовать ли вновь тайное имя, — и не стал. Тьма его разбер"eт, как это работает! В прошлый раз померкло сознание, в этот как бы похуже чего не вышло, — он потряс лежащего, — Просыпайся!

«Сейчас он склонится над тобой, Свияж. Схвати его за горло, выдави из него жизнь — и я отпущу тебя!»

Пальцы Тура изогнулись, будто когти хищной птицы, впились в одеяло. Могучее тело сотрясала дрожь, глаза закатывались. Догадавшись, что бывший на"eмник сопротивляется из последних сил, Венельд отпустил его, пересёк комнату, отворил дверь.

— Герта, — позвал громким шёпотом, отчаянно надеясь, что спит она чутко. — Туру нехорошо. Кажется, опять!..

В полумраке раздался сонный вздох, какая-то возня, и через мгновение в просторном общем покое, куда выходили двери всех комнат, показалась хозяйка дома. Она куталась в узорчатую длинную шаль, кистями ниспадающую до пола и скрывающую светлую ночную рубаху; темные с проседью волосы, обыкновенно стянутые в узел, привольно рассыпались по плечам. Взглянув на встревоженного Венельда, она поплотнее запахнула шаль и ускорила шаг.

Когда прохладные ласковые пальцы коснулись лба, погладили виски, а нежный голос, так похожий на мамин, позвал: «Тур! Просыпайся, сынок!» — морок будто отступил, съ"eжился, обращаясь обычным ночным кошмаром. «Свияж!» — попытался удержать его колдун, но Тур уже просыпался, ощущал подле себя людей, видел доброе участливое лицо склонившейся над ним женщины и выглядывающего из-за её плеча Венельда.

Герта улыбнулась Туру, погладила по волосам, как маленького:

— Снова, да?

Он кивнул. Она покачала седеющей головой:

— Крепко он за тебя ухватился…

— Можешь что-нибудь сделать? — спросил Венельд. Какая-то важная мысль, пришедшая ещё во сне, не давала ему покоя, тревожила, ускользала. Герта пожала плечами:

— Что я могу? Знаний у меня никаких, так, крохи одни… Эх, мне бы учиться, покуда бабка была жива!

Тур с силой пот"eр руками лицо, прогоняя остатки сна, сел на постели, проговорил глухо:

— Однажды он до меня всё равно доберётся… Разыскать бы его!

— Разыщем, — откликнулся Венельд и лишь потом осознал, что всерьёз рассчитывает сделать это вместе с Туром. Вот до чего дошло! А ведь прежде и помыслить не мог о попутчике — всё сам, всё один… Стареет, не иначе!

Герта подошла к столу, затеплила огонёк в глиняном светильничке, задумчиво глянула на вновь показавшуюся в небе луну, вздохнула. Мужчины переглянулись. Когда она подняла светильник, откинула крышку сундука и склонилась над ним, Венельд и Тур вытянули шеи. С самого дна женщина выудила небольшой холщовый мешочек, подержала в руках.

— Что это? — не удержался простодушный Тур. Венельд уже по запаху чувствовал, что, и ему это крепко не нравилось. Он хмурил тёмные брови, кусал губы, однако молчал. Герта кивнула ему понимающе — знаю, мол, знаю, да только что ж тут поделаешь? — и протянула мешочек Туру:

— Сон-трава.

Тот улыбнулся:

— Спать, небось, стану крепко — никакому колдуну не пробиться? — он поднялся, потянулся могучим телом, прогоняя остатки кошмара. Венельд хмыкнул:

— Я бы на твоём месте особо не радовался.

— Что так?

Герта отодвинула тяжёлый стул, села, сложила на столе руки. Мужчины последовали её примеру.

— Сон-трава не так проста, как кажется. Она помогает крепко спать до рассвета, без кошмаров и сновидений, но может усыпить и навеки. Многое ей по силам! Положишь у изголовья — вещий сон приснится, судьбу свою наперёд узнаешь, так бабка моя говорила. Всякая нечисть от неё бежит. Кто знает, может и колдун твой убоится… А ежели нет, так, глядишь, попросту добраться не сможет.

— Ну так и хорошо ведь?

— Хорошо да не хорошо — больно уж своевольная травка. Тут и умеючи ошибиться недолго, — Герта махнула рукой совсем по-старушечьи, что было на нее не похоже. — Да только выбирать-то нам не приходится.

— Опасно, — обронил Венельд, морщась. — А ну как пробь"eтся колдун, а я разбудить не сумею — тогда что?

— И такое возможно, — не стала спорить Герта. Она вдруг всем телом развернулась к парню, заглянула в лицо. — А ты чего мучаешься-то, сынок? Подсобить, может, чем?