Тут Юлькин батя нервно сглотнул, а я продолжил:

— И, надеюсь, не станете им в будущем. Но если мне еще один раз придется призывать вас к ответу за ваши интриги, то постарайтесь бить наверняка и с гарантией, потому что я вас больше не пощажу даже при всей моей любви к вашей дочери. Это понятно?

Чэн Шу вздохнул и кивком дал знать, что все хорошо понял. И подписал все необходимые бумаги по передаче власти своей младшей дочери. Право сильного, оно, конечно, здорово, но лучше иметь документальное подтверждение заключенных соглашений. Китай же — бумаге веры больше, чем слову. Где-нибудь в Европе над такой бумажкой только посмеялись бы, а тут она имела вес пудового камня.

Следующий день был так же наполнен событиями, как и предыдущий. Придя к соглашению, мы начали готовиться к совету с союзниками, на котором мне предстояло выступать уже в новом для себя качестве. Времени до мероприятия оставалось всего ничего, а тут Вэнь с Чэн чуть войну не устроили. В общем, нам с тестем пришлось в срочном порядке связываться с вассалами и союзниками, чтобы уведомить их о том, что совет все же состоится, а войны не будет.

Такая себе работа, если честно. Сидишь за столом, диктуешь письма, потом проверяешь написанное, после чего споришь с тестем относительно того, насколько верен этот вот оборот, и не будет ли он, в свете произошедших событий, воспринят подозрительно или даже в штыки. Затем правки, еще одна читка, шифрование — хоть это без нас — и снова по кругу. Этому князю, этому маркизу, и этому вот еще не забыть…

Хорошо, что хотя бы со своими друзьям я мог не бояться сказать что-нибудь не то. Бешеной написал, что опасность миновала, Юльке — чтобы отводила войска, а господину Мо Ваньхуа, правителю города Улин, — выражал благодарность за поддержку и просил прибыть на совет, чтобы обсудить условия союза. Если не лично, то хотя бы отправить представителя. Например, мастера боевых искусств, который так и не примкнул к моей ватаге — не особенно я был склонен доверять тем, кто работал наемным убийцей. Но после моего скорого отъезда он нашел покровительство у улинского владыки.

И вот так десять дней. На одиннадцатый прибыла Юлька.

— Отец. — Она поклонилась ему холодно, демонстрируя лишь необходимый минимум почтительности при обращении младшего к старшему. После чего сразу же повернулась ко мне. — Тай.

Надо сказать, это была настоящая победа русско-китайской дипломатии в отношениях полов. Чопорная на людях китаянка обычно приветствовала меня, если мы были не одни, таким вот образом: «господин Вэнь» или «хоу Вэнь». И ни за что не желала называть меня по имени, чтобы продемонстрировать хоть капельку теплоты. В ночь же нападения на лесную усадьбу я ей высказал это, на что получил такой ответ:

— Это против правил приличия, Тай. Я не могу просто обращаться к тебе по имени при других людях. Они могут подумать, что я совсем тебя не уважаю.

Логика в этом была. Но…

— Правила — вещь, конечно, хорошая, — сказал я. — Но подумай вот о чем. Мы ведь собираемся собрать империю заново. И, весьма вероятно, что именно мы станем императором и императрицей. И в будущем еще хлебнем этих самых правил поведения. Давай хотя бы пока мы ими не скованы с ног до головы, немножко себя опустим.

В таком ключе, как оказалось, она на будущее еще не смотрела. И, обдумав мои слова, пришла к выводу, что да. Можем опустить. И впервые назвала меня по имени в присутствии посторонних. Чем порадовала невероятно.

Тут я прошу меня правильно понять, я не собирался ломать традиционный уклад в Китае, да и не смог бы, если уж на то пошло. Но свою-то жену я мог уговорить общаться нормально?

Юлька постояла в дверях, глядя, как мы ловко жонглируем свитками, и взглядом попросила меня выйти для приватного разговора. Лицо ее не предвещало ничего доброго.

— Почему он на свободе? Почему пишет письма вассалам?

Надо сказать, что особенно многого я в письме ей не сообщил. Сказал, что отец ее жив, но вопрос мы с ним решили. И раз уж теперь у нас мир, то пусть она идет с небольшим отрядом на Хоугуань, где мы все детально уже и обсудим.

И вот она приезжает, видит батю свободным и ни в чем не стесненным — есть из-за чего закипеть.

— Садись, дорогая. — Я указал на место за столом, где парочка слуг тут же сервировали чайную церемонию в миниатюре. — Давай я все тебе по порядку расскажу.

— Твой рассказ изменит тот факт, что на нас идет один из старых приятелей моего отца? — с нехорошим прищуром спросила она. — А он сам сидит и пишет письма, которые никто ему не мешает отправлять?

Не сказать, что у меня что-то дрогнуло внутри или оборвалось. Но неприятный такой осадочек появился. Всегда больно, когда думаешь, что умный и все предусмотрел, а тебя обманывают. Но, блин, как он осмелился? Чит-коды на бессмертие, что ли, скачал?

— Ладно, давай ты, только коротко. Самую суть.