Из последних сил я удержалась от того, чтобы закричать прямо посреди парка.

Нет. Умоляю, нет! Не может быть!

Они все были мертвы, все до единого. Все девушки, работавшие хостес и ведущими, официанты, охранники, повара, сотрудники административного крыла, даже ученицы при школе.

Вооруженная до зубов группа неизвестных в масках вломилась в «СтарКейдж» в санитарный день. Судя по записям камер наблюдения, они налетели, словно ураган, скрутили всех, кто пребывал на территории кабаре, прилегающих к нему школы и общежития. Угрожая, они начали брать у всех сотрудников пробы крови, при помощи неопознанного артефакта делая какое-то тестирование. Увидев результаты которого, сразу же стреляли в заложника. Так продолжалось, пока не были убиты все.

Закончив, они убрались из «СтарКейдж», и лишь после того сигнал бедствия, посланный городской страже в самом начале, достиг отделения.

Эти ублюдки работали чисто и профессионально, не оставив никаких улик, по которым их можно было бы вычислить.

Вот и все, что было известно журналистам, и эти сведения они раз за разом повторяли, дополняя той или иной ерундой вроде комментариев разных «экспертов» — лишь бы почаще публиковать новые материалы на тему, жутких подробностей по которой жаждали все и каждый.

Стиснув зубы, я всеми силами старалась сдерживать слезы, пока не добралась до кабинки ближайшего общественного туалета, где и позволила себе заплакать — тихо, зажимая рот ладонью.

Их… больше нет. Кто-то убил всех тех людей, с которыми я год за годом жила плечом к плечу. Пускай не со всеми мы были друзьями, пускай иногда мы ссорились и не ладили, но все они были близки и дороги мне. А теперь они умерли, жестоко и страшно.

...Умерли примерно через полчаса после того, как было отправлено это письмо.

Прищурившись, я потянула за краешек заживляющей пленки, осторожно снимая ее с кожи. Где она была наклеена три дня назад после тату-сеанса, в результате которого на моем бедре появилась потрясающей красоты татуировка: желтая канарейка, сидящая в черно-белых цветах, под которыми лежала разбитая клетка. Видя результат полностью зажившим, без пленки, я не выдержала и тихонько завизжала от восторга! Мастерица, к которой я обратилась, была великолепна, и не только нарисовала шикарный эскиз по моему заказу, но еще и искусно перенесла его на кожу.

Проходили неделя за неделей, и жизнь постепенно втекала в размеренное русло. Я писала и дорабатывала песни, выступая с ними в «Галопе», и нашла недорогое ателье, шьющее красивые сценические костюмы. У меня появилось немало поклонников, оставляющих небольшие чаевые, благодаря которым я и могла позволить себе заказать наряды для выступлений. Да и с коллегами вроде как нашла общий язык. Даже сдружилась с администраторкой сайта ресторана — миниатюрной, но бойкой кицунэ Карин, расхаживавшей по коридорам заведения в брюках и белой блузе, с вьющимися рыжими волосами, заплетенными на бок в небрежную косу. Девушку взяли на работу на пару дней позже меня, и как два новичка, мы с ней быстро поладили.

Конечно, не все было гладко. Денег, которые мне выплачивали после каждой смены, едва ли хватало, так что приходилось экономить. Да и были парочка официанток, которые явно недолюбливали меня, считая выскочкой. Но после того, что мне довелось пережить, все это казалось сущими мелочами. И мне искренне нравились рабочие будни в «Галопе»!

День за днем, я приходила на свою смену в три часа, переодевалась в удобный и в то же время эффектный сценический наряд, поверх которого завязывала фартук, и в четыре приступала к работе. До девяти часов я, вместе с четырьмя другими официантами на смене, разносила заказы. Каждые пятнадцать-двадцать минут один из нас поднимался на сцену, чтобы исполнить музыкальный номер, в перерывах между которыми играла фоновая музыка в стиле кантри или рок. Иногда клиенты делали спец.заказы на песни, и тогда заказанный официант дополнительно выходил на сцену, за что получал финансовый бонус — половину суммы, которую посетитель платил за эту маленькую услугу заведения. Плюс некоторые посетители могли оставить чаевые.

Как и ожидалось, когда я заступила на смену и сняла фартук, демонстрируя в разрезе платья бедро, моя татуировка произвела настоящий фурор! В результате меня трижды вызывали на спец.заказы, да и на чаевые постоянные посетители расщедрились! Что весьма кстати — Римма была не из дешевых тату-мастеров, и чтоб оплатить этот сеанс, мне пришлось немного одолжить у Карин. Так что теперь, получив плату за сегодня, сразу почти все ей и отдала. Правда вот денег после этого у меня практически не осталось! А с учетом того, что мне в конце месяца платить за аренду моей маленькой квартирки, оставшихся до его конца смен едва ли хватит, чтоб собрать нужную сумму. Следовательно, я опять оказывалась в жестком финансовом положении, что грозило мне трехразовым питанием по принципу «понедельник, среда, пятница» как минимум до апреля. И хоть о том, что потратила деньги на татуировку, я не жалела, но кушать все равно хотелось. Я уже даже рассматривала как вариант потратить один из выходных на то, чтоб пойти в воскресенье петь в парке, положив на землю шляпу, когда на выходе из гримерки меня окликнула Карин.

— Кстати, совсем забыла! Я тут, помня о твоей просьбе, тебе халтурку нашла.

— В самом деле? — просияла я, моментально представив в своих зубах куриную ножку с золотистой хрустящей корочкой.

— Ага. Пробить такую было непросто, но тебе там точно хорошо заплатят.

— И что ж за халтурка?

— Выступишь на разогреве у одной рок-звезды на концерте! — задорно воскликнула Карин, внезапно подбросив в воздух конфетти, которые, наверное, специально для этого принесла в кармашках.