— Иешуа велел прощать даже своим врагам — напомнил я ей, отпивая изумительный сок неизвестного фрукта со льдом. Просто фреш из будущего.

— Ну, это совсем глупо — протянул Сенека — Враги на то и враги, чтобы с ними быть жестоким.

— Греха грехом не победить — пожал я плечами

— В религиозных диспутах я не силен — признался Гай Галерий — Но проучить адептов Сета нужно. Отправлю пару когорт в Мемфис — пора напомнить им, кто главный в Египте. А то кое-кто из жрецов и местной знати это забывать начал.

— Почему в Мемфис? — полюбопытствовал я — А скажем, не в Фивы?

— Там сейчас находятся действующие главные храмы египтян — вместо Гая ответил Сенека — Пирамиды и все святилища. Ну и храм Сета есть. Хотя его главный храм, конечно же, в Абидосе. Дядя, помнишь, я ездил туда на могилу Осириса?

— Осирис это же египетский бог, да? — поинтересовалась Корнелия, стреляя в меня глазками

— Старший сын бога земли Геба и богини неба Нут — любезно ответил ей будущий стоик — Египтяне верят, что он создал цивилизацию, обучил людей религии и земледелию, особенно выращиванию виноградной лозы. И тем самым положил конец варварству. Это вызвало ревность его старшего брата Сета

— Который его потом убил — Клавдия строго смотрит на дочь, и та опускает глаза — Я так слышала, по крайней мере…

— Совершенно верно, уважаемая госпожа — кивает Сенека — Его сын, Гор, отомстил Сету и смог воскресить отца

— А этого я не знала… Прямо как Иешуа. Очень похоже, правда, Марк? С этим его воскресением.

Идиотка! Нашла кого сравнивать. Иногда мне хочется послать эту дуру ко всем чертям. Сдерживает лишь то, что она жена Пилата…И мать Корнелии.

— История разных народов предугадывала появление единого Бога. Его свет проникал в древние мифы и верования — дипломатично ответил я, отставляя пустой кубок. Смуглый раб, один из десятка прислуживающих нам за столом, тут же снова наполнил его.

— Но вот почему Бог воплотился не в Риме? — капризно спросила Клавдия — Я считаю…

Что считала жена Пилата так и осталось неизвестным — ее прервал Гай, которого видимо тоже достало ее нытье. Проигнорировав вопрос матроны, он начал обсуждать с Пилатом детали похода на Мемфис. Настроен был префект Галерий воинственно, и нанесенное оскорбление прощать жрецам Сета не собирался. Женщины, посидев с нами еще немного, ушли. Мужская компания им была не интересна, к тому же их ждал купец, торгующий китайским шелком. Мы с Сенекой остались за столом, продолжая слушать разговор двух префектов.

Меня, если честно, сильно удивляло, как открыто они обсуждают свои планы при рабах. Что это: привычка такая — считать их бессловесной мебелью? Тогда чего удивляться, что жрецы так подозрительно быстро узнали про скрижаль? И двух суток еще не прошло с момента нашего прибытия в Александрию. Нет, Мемфис и Абидос — это конечно серьезно, но до них еще плыть и плыть по Нилу. А вора явно направили во дворец те, кто живет неподалеку — в Александрии или ее окрестностях. Другой вариант — за скрижалью следили с самой Кесарии, или даже с Иерусалима. Тогда более важно другое: зачем она адептам Сета нужна?

Стоило мне задаться таким вопросом, как я почувствовал нарастающее биение Слова внутри. Высшие силы опять меня вели куда-то.

— Я пойду с вами! — решение не далось легко, но вот слова будто сами сорвались с губ.

— Куда? — удивился Гай Галерий

— В Мемфис. Мне нужно туда попасть! Обязательно!

— Марк, нам надо к Тиберию! — повысил голос Понтий — Ты забыл, что мы везем? И ради чего все?!

— Я помню это, Пилат. Но ведь и ты не торопишься грузить золото на корабль?

—…Мне велено дождаться особого приказа Тиберия — смущенно признается Понтий — и возможно его доставят на корабле, на котором мы потом и повезем золото.

Вот как… Значит Тиберий раздумывает пока, как и куда доставить иудейское золото. В Рим? На Капри? Или может, вообще прикажет оставить его здесь, в Александрии, как неприкосновенный запас на случай, если заговор Сеяна удастся, и ему придется бежать с Капри? Ведь наш 6-й Железный и 3-й Киренаикский — это одни из самых преданных Тиберию легионов.

— Вот и прекрасно! Пока ты дождешься приказа с Капри, пока определишься с кораблем и погрузишь на него золото, я уже успею вернуться в Александрию.

Увидев недовольное лицо префекта я миролюбиво добавляю — Пойми, там что-то важное. Я чувствую, что должен попасть туда.

— Ну, раз так… — Пилат расстроенно развел руками — но потом перед Тиберием сам будешь объясняться за свою задержку.

— Я все успею, не переживай…

В приподнятом настроении мы с Сенекой покидаем дворец префекта. Предстоящее путешествие в Мемфис будоражит мою кровь и воображение, а философ просто рад любому поводу развеять скуку. Болезнь на несколько лет привязала его к Египту, а здесь иных развлечений кроме изучения древностей и написания естественно — научных трактатов нет. Не могу сказать, что он сейчас выглядит болезненно, но чувствуется, что с “дыхалкой” у него не все в порядке. Если я правильно помню, в юности его мучил хронический катар дыхательных путей, а в старости еще и астма добавилась. Мне бы надо увезти его в Рим, где Сенеку ждет карьера в Сенате — но римский климат ему совсем не полезен. Что ж, наверное, придется самому подлечить его.