— Даже если так. Что это изменит?

Она вздрагивает, и сам ненавижу себя за то, что собираюсь сказать.

— Что, Милана? Больше доверять мне будешь? Или скажешь кто обидел? Зачем мне любить ту, кто меня меня даже не уважает?

Не выдерживаю и в один шаг расстояние преодолеваю, над ней нависаю, о стол облокотившись.

— Кто?!

— Кубрынин.

Отшатываюсь от неё и снова к окну, чтобы не увидела лица моего. Ублюдок. Убью его. Убью.

— Что он сделал?

Снова молчит. Через нос выдыхаю, а перед глазами как приставать к ней этот хрыч начинает. Кулаки на раме сжимаю и через нос дышу, чтобы успокоиться. Уничтожу его.

— Всего лишь ударил, Данил. Послушай меня.

На короткое мгновение облегчение наступает, но потом снова злость возвращается. Ударил её. Ударил мою женщину. Рожу разобью и плевать, что потом будет, всё равно бессилен. Никто не смеет прикасаться к тому, что моё! А Милана моя, блять! Моя!

Разворачиваюсь и собираюсь обратно в холдинг ехать, но девочка передо мной встаёт и снова за талию обнимает.

— Данил, пожалуйста, не надо. Всё не так, как ты думаешь, он имеет на это право…

Встряхиваю её за плечи, так что зубы клацают.

— Имеет право?! Ты себя слышишь?! Какое он право имеет? Ты моя! Поняла меня! Моя! Я ему шею сверну!

— Подожди, пожалуйста. Выслушай!

Слезами заливается, а я лишь одного хочу. Убить его.

— Что ты мне скажешь? Что отсасывала ему по приказу отца? Поэтому право имеет? Мне насрать…

— Он и есть мой отец!

От неожиданности отпускаю её и на шаг отступаю. Кубрынин? её отец? Не может быть. Между ними ничего общего. Кубрынин… У него же сын. В Альпах. Или на Гоа. Не помню. Но у него нет… Или есть? Я не туда капал. Не туда. Идиот.

— Ты уйдёшь теперь, да? Оставишь меня? Пожалуйста, не уходи. Не бросай меня, умоляю.

Она цеплялась за мою футболку, руки, гладила по лицу, плакала и умоляла, чтобы я не оставлял её, а я не мог поверить что он с ней сделал. Она запугана. Зашугана.

— Умоляю тебя, Данил! Я люблю тебя! Я так тебя люблю! Не уходи! Только не бросай, я не вынесу этого! Останься! Пожалуйста, останься! Пожалуйста…

Уже давно обнял её и прижал к себе, по волосам её гладил, а она все рыдала и умоляла не уходить, цепляясь за мою одежду. Мне было больно видеть её такой. Ранимой, уязвимой, напуганной. Было больно от мысли, что он её обидел. И я бесился от того, что не могу сейчас уехать и оставить её в таком состоянии.

Заставил поднять голову и впился в её губы, причиняя боль, чтобы в себя пришла, а она только всем телом задрожала и начала с меня футболку снимать. И я уже остановиться не могу, потому что эмоции просто зашкаливают. Из меня бешенство из ушей лезет, и если сейчас не скину пар, понимаю, что просто убью этого ублюдка. Приеду в сраный его холдинг и завалю канцелярским ножом. Я ненавидел его. Ненавидел всей душой. По глупости взломал все счета и сервера компании, почти обанкротил его, но вычислил меня, падла, нашёл. Явился весь такой благородный, законную работу предложил с оплатой хорошей и перспективами, а в итоге сменил воровство на более гнусное занятие. Я скрывал все улики его делишек, все махинации с чёрной бухгалтерией, подтирал следы с видеокамер.

А потом увидел её. На планерке. Такую светлую и прекрасную. Стояла взгляд потупив и скромно улыбалась, а я пропал. Утонул в синеве её глаз волшебных, когда посмотрела на меня. Полгода я старался выкинуть её из головы. Полгода старался не думать о ней. А она с петухом тем связалась, и у меня крыша поехала. Ревновал её, ненавидел, но любил. Безумно любил. И не побоялся сказать это вчера. А теперь молчал, поскольку нет смысла в этих словах теперь. И не потому что не сказала мне кто её отец, с чего бы ей говорить, а потому что слова её не искренними были сейчас. Она напугана и боиться одиночества сейчас, и не может мыслить здраво.

Я целовал её губы, ласкал её тело, доводил до исступления, но в душе была пустота. Не любит она меня. И никогда не полюбит. Я сгорю рядом с ней. Умру. Высохну. Но я хочу этого. Хочу быть рядом, даже если её сердце не будет моим. Даже если я буду владеть только телом.

Любовался её оргазмом раз за разом, не давая времени на передышку. Выдохся физически сам, но был доволен собой, когда она уснула у меня под боком. Спокойная, умиротворенная. Принцесса из сказки. Только дракон тут её родной отец. И с этим надо что-то делать. Да, я могу убить его. Да, я могу лишить его всего. Но простит ли меня потом Милана? Захочет потом видеть?

Провёл пальцем по синяку на скуле. Какой никакой, но он её отец. Да, полнейшая мразь. Но отец. Сука, отец! Я не знал что мне делать. И её втягивать не хочу.

Встал с кровати, натянул джинсы, достал из кофты сигареты. Нужно думать. Много думать. Просчитать все ходы как свои, так и Кубрынина. А Бульдог хитёр. Очень хитёр. Вышел на балкон и закурил. В голове сплошная каша, и как её разгрести я не знаю. С одной стороны я должен отреагировать на этот грёбанный синяк и я дико хочу задушить урода собственными руками… но с другой стороны Милана. Даже если она мне простит убийство отца, от расплаты мне не уйти. У него много преданных псов, которые не задумываясь пустят пулю сперва ей, а потом мне, но сначала заставят смотреть как имеют её по кругу. С двумя, может, четырьмя я справлюсь, армия даст о себе знать, но с большим количеством нет, а шакалы Кубрынина любят нападать толпой, и я не в той форме, чтобы справится с ними. Я не могу заставить ее пройти через это. Не могу.