От отчаяния и тоски, я уж было собрался встать и достать телефон из сейфа. Желал позвонить в лесной домик, потревожить мирный сон Юленьки и услышать её голос, но сдержался. Вместо этого, скатившись с кровати на пол, я принял упор лежа и начал быстро отжиматься.

Растерянность, обида, ревность сменились яростью.

Где же прячется эта мразь? Где затаился? Самолично прострелю ему башку и пущу на дно реки.

– Сука, Русай. Это ты виноват, что я один, вынудил близких таиться, прятаться в глуши. Уничтожу…

Прошло столько времени, но ребята до сих пор не смогли узнать о его местонахождении. От ублюдков, которых удалось отловить, информации мы получили с гулькин хер. Проверки принесли еще меньше – по сути ничего незначащие пустышки: левые номера без регистрации, переводы с одноразовых интернет-кошельков. Угрозы и иные меры воздействия оказались бесполезны, эти люди лишь исполнители и рассказать им нечего.

После взрыва машины Русай сидит, не высовывается и шавок своих держит при себе. Информатора нашего они вычислили быстро и убрали в тот же день, когда он приблизился к их логову. Жаль пацана, звери отрезали ему башку, а нам таким образом путь к их планам и месту дислокации. Руки связаны неизвестностью и пока мы не найдем и не грохнем его, спокойной жизни у нас не будет.

Сделав еще пару подходов, я встал и посмотрел на черный квадрат часов. Подсвеченные стрелки услужливо показали четыре утра. Слишком раннее пробуждение, но и сон как рукой сняло.

Я решил пойти пропустить бокальчик, может алкоголь поможет мне опять уснуть...

Мини-бар был уже ополовинен. Что же выбирать не приходиться. Взяв начатую бутылку, я повертел её в руке, выискивая этикетку.

– Белая лошадь, донеси меня до страны грез, – виски щедро полилось в бокал и осталось дело за малым. Кубики льда, похожие на игральные кости, звякнули по стеклу и нырнули в янтарную жидкость. Ритуал закончен.

Плюхнувших на диван, я ощутил под ляжкой помеху. Пощупал. Пульт.

Подняв его на манер пистолета, я прицелился.

– Пуф. Попадание! – бледный молочный свет залил помещение. За серфингом каналов я еле услышал, как в комнате звонит телефон.

Кто это?

За окном до этого момента было темно и тихо, но вместе со звонком ожило и КПП. Я направился к окну и посмотрел сквозь толщу бронированного стекла. Ребята суетились.

Я хотел открыть дверь и спросить в чем дело, но остановил себя. При мне нет оружия. Отодвинув тюль, я поставил недопитый бокал на стол.

– Не сегодня, мой верный скакун, – с сожалением сказал я и побежал наверх, где не унимался мой смартфон…

– Никифоров, ты в такую рань? Слушаю и пусть это будут хорошие новости!

– Мы нашли приближенного, груз уже доставили на склад.

– Частями?

– Нет, пока целиковый.

– Еду…

Тяжелые металлические ворота медного цвета разъехались, пропуская сначала машину Антипова, следом мою и третью замыкающую. Теперь только так. Кортеж в целях безопасности. Привет, былые времена… Но скоро все может изменится, мы снова заживем. Моя семья будет рядом…

– Докладывай. Где взяли? – спросил я, снимая с себя кожаную куртку и засучивая рукава черной рубашки. Хороший цвет. Отлично скрывает пятна крови.

– В притоне за жопу волосатую, прям со шлюхи сняли, – усмехнулся климовец, гордясь находкой.

– Молодцы, парни. Что-нибудь рассказал?

– Нет, божится, что не при делах и ни о каком Русае в жизни не слышал.

– Сильно помяли?

– Чуть позабавились пока вас ждали.

Я кивнул.

Подойдя к морозильной камере, климовцы стоявшие около неё поприветствовали меня и открыли дверь. Лицо обдало холодом. Давно это помещение не служило нам по назначению.

Пленник был подвешен за руки на мясницкий крюк, а его лицо уже превратилось в кровавое месиво.

Не ссыкло. Придется помарать руки.

– Ну, здравствуй, – я медленно подошел к нему.

– Иди ты, – прохрипел он и за свой ответ получил от меня по ребрам.

– Нехорошо так отвечать тому, от кого зависит твоя жизнь, – я взял его за черные, кучерявые волосы и приподнял лицо. – Где Русай?

– Я не знаю кто это.

– Неправильный ответ, – нож лег в ладонь и первый крест на груди окрасился кровью. Пленник промычал от боли. – Говори, сука!

– Не… Знаю… – сквозь быстрые вдохи холодного воздуха и выдохи клубов пара прорычал он.

Я усмехнулся и вырезал еще один крест, заставляя урода взвыть.

– Я могу играть так до тех пор, пока от твоего тела не останутся одни лоскуты. А после – подвешу тебя на крюк не за руки, а за ребро.

– Ты псих, – кусая губы прокричал бедолага.

Я наклонился над его ухом и прошептал:

– Хуже, – нож вошел в кожу на животе, но не так глубоко, чтобы убить. Сдохнуть он еще успеет.