Фэй молча смотрела, как острые зубы выдирают из нутра ленты кишок. Слушала, как хрустят перемалываемые кости, хлюпает влажная требуха… Как урчат, насыщаясь, монстры.

«Ни косточки, ни капли крови, ни следа», – подумала Фэй, когда Алый псарь, видя, что пиршество подходит к концу, тихонько свистнул прежде, чем исчезнуть.

Псы работали на совесть. Они и правда были такими, как рассказывали. Даже обои – обои! – изгвазданные кровью вновь стали чистыми от их языков. Да только…

Меж бровей Фэй залегла морщинка. Что это там? Вроде бы… сердце?

Дюжина псов уже испарилась, прыгнув за хозяином в незримое пространство, – портал, что открылся в воздухе. Но тринадцатый, самый младший, припозднился, играясь с багровым комком, точно кот.

И Фэй вспомнила просьбу.

А потом сердце плюхнулось ей на тапочек.

И испустило дрожь.

Пёс не успел заглотить добычу: секунда – и Фэй, с холодным удивлением на лице, уже крутила в пальцах странный орган.

Рычание заставило взглянуть на пса – тот ощерился, готовый к бою. Но Фэй не успела сделать ничего: по кухне снова пролетел потусторонний свист, и пёс, хрипло тявкнув, оглянулся.

Его звали. Требовали его.

И пёс подчинился… отступив от Фэй, в чьей руке трепетало мёртвое сердце.

***

Фэй оторвала крылышко и, отбросив ещё живое тельце в сторону, приложила его к бумаге.

«Так. Или сяк? – подумала она, вертя крылышко на белом листе. – Или, быть может…»

Ту-дум!

Вздрогнув, Фэй уронила часть мотылька и скосила взгляд на шкатулку. Антрацитовые глаза её прищурились, в ненасытном желудке заурчало.

Сердце Фэйт манило к себе, но Фэй медлила. Фэй не могла понять, что с ним такое.

Ту-дум-тум!

Настойчивей. Громче.

Рука Фэй дёрнулась, толкнув жестянку, и тысяча ножек, усиков и крыл густо просыпалась на бумагу. Фэй зашипела, но тотчас заткнулась, когда нос её учуял фиалки. Останки насекомых вдруг пришли в движение сами собой. Стоило моргнуть – и они сложились в портрет, что был узнаваем.

– Помнишь меня? – прошелестело в комнате.

Фэй подобралась и выпрямила спину.

– Да, леди. Конечно, – почтительно склонив голову, ответила она.

Губы из хвостиков стрекоз изогнулись в улыбке.

– Славно. Говорят, сегодня тебя навестили…

Фэй кивнула. Пульс её, что был куда медленней человечьего, чуть убыстрился. Что ей прикажут? Ведь дочка Гриффитсов мертва.

– Что прикажете, леди? – спросила Фэй.

«Убить их всех?»

– Продолжай работу, – удивив её, ответила Дама-создатель. – Продолжай, и мы увидимся через год…

Тум!

Фэй покосилась на шкатулку.

– Моя леди, – облизав губы, начала она, но портрет уже исчез, обратившись в насекомьи останки. Желудок взвыл, как некормленый пёс.

«И что мне делать с тобой?» – раздражённо подумала Фэй, открывая шкатулку с мёртвым-живым сердцем.

Она впервые видела такое. Никогда не слышала о таком. Фэй, обладавшая вековой памятью фэйри, не знала, что такое бывает.

«Спросить Принца? Или Рыжего Роба?»

Фэй тронула сердце длинным пальцем и слизала с кожи кровяной отпечаток.

Невкусно. Как всегда. Но…

Ту-дум!

Фэй невольно усмехнулась.

Провоцируешь, да? Играешь?

Сердце притягивало взгляд, во рту копилась слюна. И Фэй не выдержала. Куснула, точно книжная Алиса при виде надписи: «Съешь меня».

И…

Горько. Сладко.

Вкусно.

Глаза Фэй полезли из орбит, губы дрогнули в не верящей улыбке…

А потом её скрючило в три погибели.

Захрипев, Фэй повалилась со стула. Казалось, в каждую клеточку тела вонзились невидимые крюки, что драли, мучали, тянули… В глазах вскипели слёзы, тело пробила дрожь…

И Фэй отпустило.

Сглотнув, она медленно поднялась. Взгляд её был прикован к надкусанному сердцу.

«Что. Это. Было?»

Рука вдруг сама потянулась к опрокинутой шкатулке. Выругавшись, Фэй отпрянула.

«Что за фокусы?!» – с яростью подумала она. В голове гудело, как, наверно, гудит после попойки. Кусая губы, Фэй отступила к двери.

«Надо подумать. Надо… спросить Принца».

Фэй вышла – почти выбежала – в сад. Свежий воздух тут же заледенил лёгкие, защекотал ноздри. Привёл в порядок звенящую голову. Фэй двинулась к калитке мимо яблони, мимо могилы Мёртвого Пса и тут…

– Дарси, – выдохнули губы.

Фэй не поняла, как оказалась на том самом месте. Перед глазами её прыгал щенок – широкомордый, со складками на шкирке. Он бодал её широченной башкой, лизал руки горячим языком… И Фэй, смеясь, вместе с ним каталась по траве, да всё приговаривала: «Дарси, Дарси…»