– Меняемся?

– Давай, – с готовностью отозвалось Лариса и, придерживаясь за его широкие плечи, балансируя, осторожно перебралась на вёсельную банку.

– Поднимай якорь помалу! – скомандовал Сергей. Она выполнила сноровисто и быстро, на хлюпающее дно резинового судна опустила облепленные зелёными водорослями камни, потом взялась за вёсла.

– Я первую по ветру поставлю, Ларис, не давай лодке вертеться, – Сергей осторожно опустил в воду начальный ряж длиной сети-трехстенки и стал, не спеша, поплавок за поплавком, выдавать за борт всю снасть. На крайнем поплавке задержался, ловко и быстро привязал к верхней тетиве сети, начало тетивы той, что ещё находилась в лодке. На молчаливый вопрос Ларисы пояснил:

– Эти две, «китайки», в связке на глубине поставим, на пелядь. Остальные ближе к берегу рассуем, на булу'са да на щуку. Добро?

– Добро, капитан, – она кивнула и легонько улыбнулась.

В лагерь вернулись часа через два. На волне синего озера, обозначая сети, подпрыгивали четыре бело-оранжевых пенопластовых буйка. А сами сети на шестиметровой глубине затаились: ловись, рыбка!

Костер догорел, малиновая россыпь углей подернулась сизым пеплом. Громада полной чистой луны зависла над далекими горами. Блик от неё через все озеро дорожкой серебряной пролёг. В тёмном небе, пробираясь сквозь звёздную чащу, метка космического корабля ползёт. А вон ещё один показался, идёт на встречнопересекающемся курсе. Впечатление такое, что столкнутся сейчас… Не столкнулись, разошлись, лишь на мгновение слившись в одну точку.

Сергей оторвал взгляд от неба, на Ларису посмотрел. Она тоже эту волнующую космическую сцену наблюдала. Видела, как сошлись, чтобы тут же расстаться, две яркие звезды.

Притихла, нахохлилась девочка, лежа на спальнике и щеку ладонью подперев. Внапашку старенькую лётную куртку Сергея накинула, ворот спортивного костюма повыше застегнула: день истёк, ночь родилась, и с озёрного простора потянуло сырой прохладой.

Сети проверили ближе к вечеру: с десяток крупных зеленоватых булусов, столько же карасей золочёных, трёх серебряных широких пеля'док да пару пестрых щучек-травянок вынули из цепких ячеек, и теперь доспевающая уха щекочет ноздри крепким ароматом, дразнит молодой здоровый аппетит.

– Ну что, по маленькой? – Сергей извлёк из рюкзака бутылку армянского коньяка, вопросительно посмотрел на Ларису.

– Подчинённых спаиваете, командир? – спросила та с наигранным заискиванием.

– Приходится, – подыграл и он. – Жизнь теперь такая…

Две алюминиевые кружки глухо стукаются одна другую, терпкий коньяк обжигает горло.

– Знаешь, Лар, – Сергей отбросил в сторону объеденный карасиный позвонок. – Мы с тобой, наверное, единственные, кто пятизвёздочный коньяк ухой закусывают.

– Коньяк вообще-то ничем не закусывают, разве что фруктами или конфетами, – назидательно пояснила она. – Его согревают ладонями и пьют мелкими глотками из дорогого хрусталя, а отнюдь не из солдатских плошек.

Сергей ещё плеснул из бутылки:

– Давай без гурманства и пуританства… За сегодняшний прекрасный вечер, за ночной улов!

– С огромным удовольствием! – поддержала Лариса.

После ухи пили крепкий чай. Отставив кружку, Сергей поудобнее устроился на расстеленном старом тулупе, опустил голову на волнующе-тугое бедро девушки. Долго молчали: один сосредоточено покусывая травинку, другая оцепенело глядя на остывающие угли.

– Серёжа, – вдруг медленно произнесла Лариса. – Никогда не спрашивала тебя, но не раз слышала от других: это правда, что твоя бывшая жена – генеральская дочка?

– Правда.

– Красивая?

– Очень. И главное, на тебя сильно похожа: рост, волосы, фигура, и даже чуть-чуть лицо, только глаза отличаются, у Ольги карие, а у тебя темно-серые… Когда ты первый раз вошла в кабину, я, честно говоря, даже оторопел…

– Зря ты мне об этом рассказал, – разочарованно проронила Лариса. – Женщины не любят, когда их сравнивают.

– Это, наверное, из той же оперы, когда вы начинаете люто ненавидеть друг дружку, если приходите куда-либо в одинаковых платьях, так? – иронично поинтересовался он.

– Все верно, уж так мы спроектированы… А что касается похожести меня и Ольги, то я где-то читала, что после расставания с любимой женщиной, мужчина интуитивно стремится найти похожую на нее. Но вряд ли это твой случай, ты просто не можешь забыть жену и поэтому ищешь в каждой новой знакомой ее черты.

– Возможно, возможно… – негромко вымолвил Сергей, потом как-то потерянно добавил. – А забыть ее я действительно не могу, это точно…

– Значит, сильно любил, – как-то тоскливо произнесла Лариса.

– И тут ты права, любил.

Возникла напряженная пауза, но Сергей понимал, что это не был конец разговора. Наконец, Лариса решилась:

– Прости, что надоедаю, но почему вы расстались?

Он язвительно усмехнулся и обронил с сарказмом:

– А я никудышным мужем оказался на поверку…

– Давай без самоуничижения, Серёжа, – негромко, но твёрдо попросила она. – Я тебе не верю, извини.

Он посерьезнел, трудно вздохнул: