Хеш прищурился. По статусу, как же!

Другие представители от хаги сразу же разбрелись по разным комнатам, даже не подумав собраться и обсудить прошедшие переговоры.

Самый старый из них, господин Илэраз, уже трясущийся старик с лысой головой и поредевшей бородой, едва ли не рухнул в кресло. Тихое ворчание зашуршало по комнате:

– Забери тебя Горные духи, Ерген! Утянул меня за собой…

Когда старейшины сумеречных хаги собрались, чтобы решить, что ответить на призыв хайнеса к новым переговорам, Илэраз предлагал ответить отказом. К чему ездить в такую даль, если исход им известен? Но большинство всё же решило, что нужно ехать. А когда обсуждали, кого выбрать послом, Ерген заявил, что будет несправедливо, если отправятся только те, кто ответил согласием на призыв хайнеса. К сожалению, на стороне несогласных Илэраз оказался самым молодым.

Кости, измученные долгой дорогой, нещадно ныли, что только распаляло отвратительное настроение старика. А понимание, что эта поездка – просто камень, брошенный в бездну, приводило чуть ли не в бешенство.

Ещё перед первыми переговорами о мире старейшины уговорились, что они ни на пядь не отступят от собственных условий. Как ветер медленно разрушает камень, так и их упорство в конце концов заставит остальных сдаться. Но Илэразу в последние годы уже казалось, что их упорство не ветер, а тот самый камень.

В дверь постучали и, не дождавшись ответа, отворили. Илэраз недовольно уставился на Добрана, старейшину из далёкой восточной части Сумеречных гор. Раньше он видел его очень редко и вообще думал, что тот давно умер: ходили вроде слухи, что его место занял правнук, затеявший дурное. Вроде бы толковали, что он хочет вывести общину из гор на равнину, но слухи ничем не подтвердились.

– Что-то случилось?

– Я нашёл у себя на постели что-то странное, – Добран настороженно шевельнул ноздрями и, подойдя ближе, протянул Илэразу нечто, завёрнутое в ткань.

Тот опасливо подался вперёд, и в следующий миг в его горло вцепилась рука. Ткань полетела на пол. Старик, выпучив глаза, схватился за запястье Добрана, пытаясь оторвать его руку от своего горла, и захрипел. Хотел было отшвырнуть Добрана силами, но почему-то не смог их нащупать и в ужасе засучил ногами. Старейшина с востока дёрнул Илэраза на себя и с неотвратимой безжалостностью вмял пальцы в хрупкое стариковское горло, а затем резко крутанул его голову из стороны в сторону, с лёгкостью ломая шею.

На кушетку он отбросил уже безжизненное тело и деловито осмотрелся. Присел, забросил под стол серенький камешек, а оброненную ткань тщательно сложил и убрал в один из ящиков комода, после чего распахнул окно и аккуратно надломил ветку растущего рядом дерева. Проходя мимо стола, он случайно натолкнулся на стул, и его лицо поплыло. На мгновение показалась голова молодого светловолосого мужчины с серыми глазами, но Добран почти тут же поправил что-то невидимое в воротнике и стал прежним.

Ещё раз осмотревшись, старейшина отошёл к порогу, замер там и с непониманием и беспокойством уставился на раскинувшегося на кушетке Илэраза.

– Илэраз? Илэраз, что с тобой?! – он торопливо подскочил к старику, схватил его за плечи и завопил уже во всё горло: – Кто-нибудь! Сюда! Быстрее!

– Скляды, – с оттяжкой протянул Агарес и швырнул на пол расшитую куртку из жёсткой кожи. – Под себя гребут! А рохли-равнинники глазками моргают и губёнками недовольно жуют. Жать их надо, а не языком трепать! – грохнул хаггарес.

Рыжеволосый Ласиш начатыми переговорами тоже был недоволен, но и предложение Агареса его не устроило.

– Прямо там жать? – насмешливо уточнил он. – На глазах хайнеса, равнинников?

– Всем надо было жать, вместе! – зверски сверкнул глазами Агарес. – А не чинно посиживать за столом и… – он перешёл на тонкий голосок, передразнивая не абы кого, а самого хайнеса: – «Господа, прошу без ссор и ближе к делу».

Передразнивание вышло откровенно карикатурным и далёким от истины. Молодой хайнес точно не допускал в свой голос мольбы. Он вообще казался образцом бесстрастия, выбрав, как и прежний хайнес, роль судьи и посредника между спорящими.

– Надо было жахнуть кулаком по столу и рявкнуть: «Совсем зарвались, курвы!», – Агарес хватил по маленькому круглому столику так, что с него, подскочив, грохнулись ваза с цветами и шкатулка.

В разные стороны разлетелись осколки, вода, цветы, а из опрокинутой шкатулки рассыпалась какая-то блестящая дребедень.

– Нет силы в нынешней правящей семье! Что прежний хайнес, что нынешний боятся лишний раз пошевельнуться, чтобы подданные не зароптали.

Ласиш невольно взглянул в сторону двери, но без опаски. В Сумеречных горах власть хайнеса мало ощутима, так чего бояться.