– А разве эти, которые на кухне работают, не их потомки? – удивилась я.

Брат с сестрой обменялись взглядами. Вид у них сделался недоверчивым.

– Ты что, была на кухне? – озвучил Трой их общую мысль.

– Ну да, – я вздохнула, – занесло случайно, когда к коменданту шла.

Двойняшки вновь переглянулись.

– Ну ты даешь, -воскликнула Трина. – Даже нашей маме, а она очень сильная фея, никогда не удавалось туда попасть. Она так старалась!

– Зачем? Там же так жутко!

Перед моим внутренним взором возник зловещий мясник, и мне снова стало не по себе.

– Да, повезло тебе с соседкой, – сказал Трой сестре.

Та кивнула.

– Знаете, – произнесла я, чувствуя себя, чем дальше, тем неуютнее, – давайте уйдем отсюда. Как-то здесь нехорошо.

В этот миг со стороны куста послышался шум, и сквозь сухие ветки стало проламываться нечто большое… и вонючее. Когда показалась кость с остатками плоти, а следом за нею лошадиная морда, тоже не первой свежести, страх двойняшек все-таки пересилил любопытство, и они бросились к двери.

Распахнув её, Трина вытолкнула меня первой, затем выскочила сама, а следом за нею – Трой.

Когда он закрывал дверь, мертвая лошадь с горящими глазами почти добралась до порога.

Мы привалились к двери, переводя дух, и только теперь я увидела, что нахожусь на крыльце общежития. Своего, фейского. И удивилась, как быстро оно стало “своим”. Я посмотрела на небо – солнце было одно, и оно почти добралось до края крыши, норовя за ней спрятаться, близился вечер.

И тут дверь толкнули.

– Ой, мамочки! – вскрикнула я, приваливаясь к ней всем телом. – Держите! Это она!

– Кто? – спросил Трой, следуя моему примеру.

– Лошадь!

– Глупости, – рассмеялась Трина немного нервно, – двери односторонние, она сюда не пройдёт, – но тоже почему-то подперла дверь спиной.

С той стороны толкнули сильнее.

– Мамочки, – прошептала я, уже видя, как жуткая мертвая зверюга вваливается в наш мир…

С той стороны постучали, затем послышался недовольный возглас, слегка приглушенный преградой:

– Эй вы там, а ну прекращайте!

Представить, что мертвая лошадь способна на такое, я не могла. Не сговариваясь, мы дружно отскочили. Дверь распахнулась, и на крыльцо вышла девушка с лиловыми волосами. Вид у неё был грозный.

– Вы чего здесь устроили? – произнесла она, прожигая нас взглядом. – Нашли, где резвиться.

Бросив на нас полный презрения взгляд, она спустилась по ступеням и двинулась прочь.

– А это точно не лошадь? – на всякий случай спросила я, глядя ей вслед. – Может она того… превратилась?

– Скажешь тоже, – фыркнул Трой, провожая ее взглядом. – Для лошади она слишком симпатичная.

– Расслабься, братик, это же старшекурсница. Для тебя она старая, – ехидно заметила Трина.

– Не старая, а опытная, с учебой поможет, и вообще…

Трина расхохоталась.

– Ты такой наивный. Забыл главный фейский девиз? Разве есть там что-то о помощи хитрым ленивым первокурсникам?

Трой слегка приуныл.

– Ну да, пожалуй, ты права, – согласился он. – Идемте уже в столовую, есть охота.

* * *

Столовая находилась в главном корпусе, на первом этаже. Учебный корпус академии, как оказалось, имел два входа: один – парадный, через который мы заходили с госпожой Карам во время зачисления, второй – со стороны внутреннего двора, которым мы сейчас и воспользовались. Огромный зал столовой, уставленный столиками, был почти пуст. Кроме нашей компании там находилось от силы человек десять, вместе с уже знакомой старшекурсницей.

– Здесь что, так мало учащихся? – удивилась я.

– Нет, конечно, – ответила Трина. – Просто еще не все приехали, рано же. Наверняка это новенькие… не считая “лошади”, конечно, – она хихикнула, завидев недовольное лицо брата. – Да ладно, не обижайся, я пошутила. Она вполне себе симпатичная. Если приглядеться. Хотя зачем силы тратить? Ты ведь, Тройчик, наверняка будешь здесь единственным парнем, представь какой огромный выбор тебе представится – можешь менять подружек хоть каждый день. Это нам с Лулой выбирать не из кого.

– Ну почему это не из кого, – не остался в долгу Трой. – Вон, гляди, – он указал на дверь, в которую как раз входил молодой мужчина весьма эффектной наружности: алая мантия, длинные белокурые волосы, горящие глаза… Летящей походкой он направился к столу раздачи, собирая восхищенные взгляды и вздохи немногочисленной публики. А затем, взяв поднос, уставленный тарелками, пересек обеденный зал и устроился за столиком у окна с видом памятника самому себе.