Толпа приветствует моё появление. Я сражался за Линга дюжину раз, и он говорит, что я приношу ему больше всего денег. Для меня это не имеет большого значения. Рефери останавливает меня перед входом в клетку, проверяя мои руки, чтобы убедиться, что они правильно обёрнуты. Затем я показываю ему свои зубы, чтобы доказать, что у меня есть капа, при этом всё это время я бегаю на месте, нервничаю, сержусь и испытываю острую необходимость начать бой.

Как только он даёт отмашку, я выбегаю на ринг и подхожу прямо к своему противнику, тем самым застав его врасплох, возвышаясь над ним и прижимаясь лбом к его лбу, глядя в его маленькие глазёнки-бусинки.

Рефери отодвигает меня прочь, и толпа ликует, когда я снова бросаюсь в сторону противника. Но меня останавливает чья-то рука, положенная на середину моей груди. Я стою там и жду, пока нас представят и назовут правила. Я чувствую, что рычу и жду, словно зверь, который вот-вот вырвется из меня.

Затем раздаётся гонг, и я снова бросаюсь на него, злобно размахивая руками. Противник пригибается и быстро блокирует мои удары; маленький ублюдок быстр. Отступая, я понимаю, что должен вести себя умно и держать себя в руках. Работая ногами, я вспоминаю слова Логана, как он кричал на меня, когда мы вместе тренировались. «Расслабься немного, пусть этот парень почувствует себя в безопасности». Он мотается взад-вперёд, как грёбаный боксёр, и я жду, нападения. Толпа беснуется, и тут я замечаю, что он на самом деле не поднимает ноги. Поэтому пнув его изо всех сил, я зажимаю его ноги в тиски своими, и он моментально падает.

Всё происходящие вокруг отдается эхом, я сажусь на него сверху, нанося удар за ударом. Ощущения, которые я испытываю при каждом ударе, чертовски удивительны. Такие волнующие. Но всё это даёт лишь мимолетное облегчение от боли и агонии, которые являются моей жизнью, потому что я знаю, что вся это эйфория закончится в ту же секунду, как закончится бой. Парень приоткрывает глаз, и из него начинает течь кровь. Однако я не останавливаюсь, зная, что рефери вот-вот закончит этот бой, поэтому я хочу насладиться этим моментом сполна.

Потом я встаю, словно давая ему шанс подняться… он несколько раз моргает, тем самым стараясь прояснить зрение, и именно в этот момент я с силой ударяю ему локтем в нос. Из него хлещет кровь, и рефери оказывается между нами. Я оглядываюсь на него, размахивающего руками для остановки драки, а затем ухожу.

Люди кричат, но удовлетворение от победы — это ничто. Когда я оглядываю толпу, то вспоминаю, что Зои здесь нет, и я вновь оказываюсь в своей реальности. Три минуты борьбы заставили меня ненадолго забыть обо всём, но это всего лишь пластырь, как и всё остальное в моей жизни сейчас. Это временное решение, но… это всё, что у меня есть.

Откинувшись на спинку дивана, я смотрю на полупустую бутылку текилы и обручальное кольцо Зои, лежащие на столе передо мной. Я провожу руками по лицу, когда встаю и иду в ванную. Господи, я выгляжу дерьмово. Уставившись на своё пьяное отражение в зеркале, я включаю воду и немного брызгаю себе на лицо, прежде чем провести рукой по волосам. Я ни хрена не спал, боль, кажется, непрекращающейся.

Возвращаясь в гостиную, я смотрю на кольцо вновь и понимаю, что мне нужно убираться отсюда. Если я буду сидеть здесь и смотреть на него, то сойду с ума. Уже достаточно поздно, так что Линг не вызовет меня на бой. Схватив телефон и бумажник, я размышляю, куда бы мне пойти. Когда я спускаюсь по лестнице и выхожу из своего дома, я выбираю бар чуть дальше по улице. Засунув руки в карманы, я иду, позволяя прохладному воздуху пронзать меня.

Мы с Зои часто бывали здесь до того, как переехали в город. Я помню, как мы с ней шли этим же маршрутом. Приближаясь к полупустому бару, я замечаю ту же самую красную спортивную машину с тупым номерным знаком FA5T, которая подрезала меня на днях.

Шестерёнки в моей голове начинают вращаться — всё, что угодно, лишь бы отвлечься от мыслей о Зои. Войдя в тускло освещенное заведение, Хейзел, барменша, замечает меня и улыбается. Я машу ей рукой и сажусь на один из свободных барных стульев.

— Что случилось? — спрашивает она, протягивая мне «Будвайзер», а затем наливая мне рюмку текилы (прим. «Будвайзер» — марка пива).

— Ничего, а у тебя?

Она обводит рукой заведение, указывая на посетителей, рассеянных по бару.

— Всё как всегда, — говорит она.

Я выпиваю за ее комментарий, допивая своё пиво, и я ставлю его на стол.

— У тебя все в порядке? — спрашивает она.

Я пожимаю плечами, не желая говорить об этом, и поднимаю рюмку, прежде чем выпить её содержимое. Она сердито смотрит на меня, и я знаю, что Хейзел не из тех, кто не обращает внимание на подобные отговорки, поэтому я киваю.

— У меня все в порядке

Она улыбается.

— Эй, ты не знаешь, чья красная ублюдская тачка стоит у самого входа?

Она указывает на группу парней, играющих в бильярд в углу.

— Думаю, это того парня, что с бритой головой. Я видела, как он подъезжал, когда приходила вечером.

— На днях этот гребаный урод меня подрезал.

— Похоже на него; он придурок, заставляющий свою подружку пить всю ночь напролет, — я замечаю девушку, сидящую позади него и пишущую сообщения по телефону.