— Если Вы позволите договорить, то объясню! — воскликнул он, повысив голос.

Оксана Вадимовна села обратно на стул, едва успев вскочить на ноги, и лишь легонько кивнула, удивленно приоткрыв рот.

— Так вот, Ваша девочка упала со скамейки сама, потому что лежала на ней во время урока физкультуры, пренебрегая правилами безопасности, — сказал он, сложив на груди руки. — Это, во-первых. Во-вторых, Оля сама отказалась заниматься на уроке, хотя медсестра ясно дала понять всем, включая Вас, что с её рукой все в порядке. И, в-третьих, я дал возможность Вашему ребенку получить оценку, не сдавая норматив, который она вряд ли бы сдала на пятерку, а помыть пол — это тоже можно считать за физические нагрузки, — он вздохнул. — Тем более, я поставил ей пять.

Женщина всё это время сидела молча, как и все остальные в кабинете. Я даже зауважала своего нового соседа, который не побоялся ответить за свои поступки, причем прикрыв меня. Всё-таки это я повела Олю к нему и намекнула на трудовую деятельность вместо урока физкультуры.

— Ладно, — неожиданно согласилась женщина. — А где в это время были Вы, Василиса Владиславовна!? — воскликнула женщина.

Недоуменно перевела на неё взгляд, мне оставалось только гадать, что женщина имеет в виду.

— Моя Оленька, в слезах и с больной рукой лежала в медпункте, а Вас даже в этот момент не было в школе! — воскликнула женщина. — А когда ей понадобилась Ваша поддержка! Вы вместо того, чтобы защитить моего ребенка, наоборот повели её к нему, — она показала пальцем на Александра Владимировича, стоящего рядом со мной. — Чтобы он заставил моего ребенка быть УБОРЩИЦЕЙ! — взвизгнула она, а я от неожиданности сделала шаг назад.

— Оксана Вадимовна, позвольте…,- попыталась сказать, но мне не позволили даже закончить предложение.

— Не позволю! — крикнула женщина, топнув ногой. — Я знаю, Вы покрываете своего любовника или он Вас! — кричала она, неся уже какой-то бред. Даже Ирина Алексеевна шокировано уставилась на женщину, которая всё больше краснела с каждым сказанным словом. — Мне рассказали, как Вы выясняли отношения, даже дети слышали! Приревновали своего физрука к молоденьким девочкам? — ядовито спросила она, а меня аж перекосило от отвращения.

— Да что Вы…,- попыталась осадить эту дамочку, но неожиданно даже для меня самой, вперед вышел Александр Владимирович, закрыв меня от орущей женщины.

— Закройте рот! — гаркнул он так, что женщина резко плюхнулась на стул, замолчав, а Ирина Алексеевна схватилась за сердце, прошептав «Ой, батюшки!». — Вы не имеете никакого права говорить с Василисой Владиславовной в таком тоне, тем более обсуждать её личную жизнь. Нас связывают только рабочие отношения, хоть Вас это и не касается! — сказал мужчина, слегка повысив голос. — Думаю, на этом мы можем закончить, — серьезно сказал Александр Владимирович, повернувшись к полковнику.

Спустя минуту тишины, директор кивнул. Сосед развернул меня за плечи и, открыв дверь, вытолкнул из кабинета, и вышел следом. В кабинете всё это время стояла мертвая тишина, и лишь после нашего ухода из-за двери послышался суровый тон Александра Петровича:

— Завтра, жду Вас и Вашу дочь у себя в кабинете, ясно? — гаркнул он, а дальше я уже не слышала, мы спустились с Александром Владимировичем вниз, к нему в тренерскую.

Молодой человек налил мне чай и даже положил передо мной на низкий деревянный столик плитку моего любимого горького шоколада. Чтоб Вы понимали — это очень дорогой шоколад, швейцарский, не во всех магазинах такой есть, далеко не во всех. И откуда у учителя физкультуры такие деньги?

— И часто у тебя такое? — спросил он, садясь напротив на другую часть дивана.

— М-м, стабильно, — отвлекаюсь я от странных мыслей, что лезут в голову. — Иногда легче смириться, чем ораться и что-то доказывать. Таким не доказать, — говорю, пожимая плечами, и делаю глоток горячего крепкого чая и тут же морщусь — ненавижу горький, крепко заваренный чай.

— И она каждый раз намекает на твои отношения с другими учителями мужского пола? — спрашивает молодой человек, а я хмурюсь.

— Да раньше повода особо не было, — пожимаю плечами. — Вы — первый молодой учитель мужчина, всем остальным немного за пятьдесят, — улыбаюсь, а Александр Владимирович смеется.

— Я-ясно, — тянет он, отламывая дольку шоколадки.

— Хотела бы поблагодарить Вас, Александр Владимирович, — говорю, а самой почему-то становится очень неловко. — Я растерялась, а Вы, так скажем, встали на мою защиту. Спасибо, — киваю и делаю еще один глоток чая.

— Я приму твою благодарность, если мы перейдем на "Ты" и будешь называть меня просто по имени, — усмехается он, а я хмурюсь и качаю головой. — Хотя бы когда мы наедине! — тут же добавляет он.

— Хорошо, — киваю, соглашаясь. — Тогда ты тоже называй меня просто Василиса.