Люсьен не смог сдержать свою реакцию, даже если бы попытался. Он и не пытался. Рука метнулась вперед, крепко ухватившись за спинку стула, стоявшего рядом с ним.

— Боже мой, — прошептала Стефани.

Грегор посмотрел на Люсьена.

— Времена меняются, — тихо заявил он. — Война уже на пороге. И это будет не межрасовая война между вампирами, которые хотят освободиться от ограничений Соглашения Бессмертных и Смертных против тех, кто не хочет. Это будет война между всеми бессмертными в союзе со смертными против таких же бессмертных, желающих избавить планету от своих собратьев, которые думают иначе, чем они. Бессмертных, которые хотят поработить людей. Наш враг хочет поработить всех, кто не такие, как он, сделав их рабами, чтобы они служили им всеми способами. И, мне жаль это говорить, Люсьен, поскольку ты многое пережил за свои годы, ты и твоя Лия — часть этой Троицы. Три пары должны будут сыграть важную роль, победить или погибнуть, пока вы будете сражаться.

Бл*дь.

Черт!

— Что это значит? — спросил Космо.

Ответил Эйвери.

— Это означает, что бессмертным пришло время открыто войти в мир смертных со всеми своими способностями. И это означает, что Совет уже внес поправки в Соглашение Бессмертных и Смертных. Вампиры не только могут теперь свободно приручать своих наложниц, они могут свободно укрощать любого смертного, которого пожелают. И, наконец, — его взгляд переместился на Люсьена, — вампиры теперь могут снова свободно официально вступать в брак со смертными. Приговор отменен. Официальное заявление от Совета будет в понедельник.

Рука Люсьена отпустила стул; он повернулся и быстро направился к двери.

— Люсьен, — позвал Грегор, Люсьен остановился и обернулся.

Но не из-за Грегора.

— Есть письменный документ этих Пророчеств? — спросил он.

— Конечно, — ответил Грегор. — Но...

Люсьен прервал его:

— Я должен быстрее добраться до Лии. Устройте так, чтобы я их прочитал.

— Это невозможно, — возразил Грегор.

— Сделайте это возможным, — отрезал Люсьен.

— Ты не понимаешь, — осторожно произнес Грегор.

— Вы можете все мне объяснить после того, как я поговорю с Лией, — парировал Люсьен.

— Я мог бы организовать встречу, весьма вероятно, что тебе будет разрешено увидеть только те Пророчества, которые не касаются вас, а двух других пар в Триумвирате, — объяснил Грегор.

— Дергайте за ниточки, дайте денег, лебезите, но найдите способ, чтобы я прочитал эти Пророчества, — процедил Люсьен.

— Люк, ты веришь в эту чушь? — недоверчиво спросила Стефани, и Люсьен пристально посмотрел на нее.

— Что Лия предназначена мне судьбой? — спросил он, Стефани кивнула, а Люсьен закончил: — Абсолютно и безоговорочно.

Голова Стефани дернулась прямо перед тем, как ее глаза сузились, и это было прямо перед тем, как она улыбнулась.

— Хорошо, тогда ты веришь в Пророчества? — спросила она.

— Если там написано обо мне и Лии, я хочу прочитать это, независимо от того, было ли это написано вчера или три тысячи лет назад, а верю я в это или нет, — ответил Люсьен.

— Понятно, — пробормотала она, все еще ухмыляясь.

— Нам еще о многом нужно поговорить, — вмешался Грегор, и глаза Люсьена обратились к нему.

— Мы организуем еще одну встречу. Через две недели, — заявил он.

Брови Грегора взлетели вверх.

— Через две недели?!

— Грегор, я собираюсь выйти из этого офиса, пойти домой и попросить женщину, которую люблю, провести со мной вечность. Да, через гребаные две недели, и считайте, что вам несказанно повезло, что я не собираюсь устраивать эту чертовую встречу через два месяца.

Глаза Грегора опустились, но не раньше, чем Люсьен увидел, как они загорелись.

Господи, вампир был совсем не холодным и не бесчувственным. Это было приятно узнать.

При этой мысли дверь открылась, Люсьен повернулся, Салли просунула голову.

Он напрягся, заметив бледность, широко раскрытые глаза и почувствовал ее запах страха.

— Прости, Люсьен. Я знаю, что тебя нельзя беспокоить, но Эдвина звонит, сказала, чрезвычайная ситуация.

Черт, он отключил свой сотовый. Космо, Стефани и Эйвери присутствовали здесь в кабинете, он неохотно оставил Лию без защиты.

Черт!

Он быстро зашагал к своему столу, заставляя себя вышагивать как смертный.

— Какая линия?

— Первая, — ответила Салли.

Он выдернул телефон из подставки, поднес его к уху, одновременно нажав кнопку первой линии.

— Эдвина.

— Люсьен, — выдохнула она прерывающимся голосом. — О, Люсьен.

— Говори, — приказал он.

— Твой… твой отец, Ка... Катрина, Марчелло и эм… Я не знаю его имени, но здесь было четверо вампиров. Они выбили дверь. Они...