Она снова начала возиться с его пуговицами на рубашке, и он понял, что она их расстегивает.

— Лия, — позвал он, пытаясь сосредоточиться на ней, как и при кормлении, которое впервые за его очень долгую жизнь стоило ему огромных усилий.

Она сосредоточенно прикусила губу, не отрывая глаз от его рубашки, продолжая расстегивать пуговицы, прежде чем спросить:

— Что?

— Что ты делаешь?

Она подняла голову и ответила:

— Хочу снять с тебя рубашку.

— Зачем?

Она игриво улыбнулась.

— Мне нравится твоя грудь. Она намного лучше, чем твой смешок.

Сообщив ему это, она поерзала попкой у него на коленях.

Как бы сильно он ни наслаждался ею, всему есть предел.

В одно мгновение он уложил ее на спину, накрыв сверху торсом, ее ноги, тут же обвились вокруг его талии, так что его промежность прижималась к ее паху. Его губы оказались у ее горла, он скользнул языком по всей длине ее яремной вены, подготавливая ее.

Он делал это осторожно, наслаждаясь ее вкусом, но сохраняя жесткий контроль над собой.

— Меня бесит, когда ты так делаешь, — прошептала она, и он поднял голову.

Его рука скользнула вниз по ее бедру, по заднице, подтягивая ее всем телом вверх, продолжая прижиматься своим пахом к ней.

— Что делаю? — спросил он.

— Перемещаешься так быстро.

Его губы приблизились к ее губам, прижав их бедра друг к другу. Она без колебаний еще сильнее прижалась к нему бедрами, и эффект был ошеломляющим.

— Ты привыкнешь к этому, — его голос выдавал нарастающее возбуждение.

Она открыла рот, но не успела ничего сказать, потому что он ее поцеловал.

Он отказался медленно исследовать ее рот, что бывает при первом поцелуе. Его язык скользнул ей в рот, ее реакция была мгновенной и восхитительной. Она дернулась вверх в поисках чего-то большего, хотя его вес придавливал ее к кровати. Она наклонила голову набок, давая ему лучший доступ, ее язык смело переплелся с его языком. Наконец она вытащила его рубашку из брюк, и он почувствовал, как ее руки заскользили по коже его спины.

От ее прикосновения у него по всему телу пробежали ударные волны, он зарычал ей в рот, углубляя поцелуй. Она приветствовала его упорство, принимая и в то же время давая и приглашая… нет, скорее требовала большего.

Он давал ей все, что она хотела, и удовлетворенно проглотил ее стон.

Он прервался, и его губы скользнули к ее уху.

— Мне нравится, как ты целуешь меня, зверушка, — прошептал он и почувствовал, как она повернула голову.

Ее губы приблизились к его шее, она выдохнула, не скрывая удивления:

— Ты такой большой, тяжелый, сильный. Ты заставляешь меня чувствовать себя просто крошечной. Я никогда не чувствовала себя крошечной. Ни разу за всю мою жизнь.

Он понял, что это было важно для нее, она всегда этого желала, но никогда не имела, и он был рад, что давал ей такую возможность. Его рот вернулся к ее горлу, снова скользя по ее коже. Он внезапно захотел дать ей кое-что еще, она и представить не могла, что в дальнейшем будет мечтать об этом, да, будет, он позаботится.

— У тебя будет покалывать рот, дорогая, — пробормотал он, касаясь ее кожи, прежде чем снова прикоснуться к ней языком.

Ее шея выгнулась, конечности напряглись, ногти впились ему в кожу спины.

— Уже, — прошептала она. — Но почему?

— Я объясню позже, — тихо ответил он, его рука на ее заднице медленно двигалась вокруг бедра, его рот скользнул вверх по ее шее, к подбородку, потом обратно.

Он поймал ее пристальный взгляд, оторвал свои бедра от нее, его пальцы скользнули по поясу ее трусиков.

— Ты готова для меня? — тихо спросил он.

Ее глаза расширились, а губы приоткрылись. Люсьену нравилось, когда она так смотрела на него.

Особенно сейчас.

Так сильно нравилось, что он не стал дожидаться ответа и запустил руку в ее кружевные трусики. Он прикоснулся, она была гладкой, горячей и очень, очень влажной.

Она была готова и, словно для того, чтобы доказать это еще больше, ее шея изогнулась в приглашении. Приглашение, которое он с благодарностью принял.

Его губы приблизились к ее горлу, зубы прорвали кожу, кровь потекла ему в рот, в то же время он скользнул пальцем внутрь нее.

Она ахнула, не от боли. Это был звук чистого удовольствия, ее бедра дернулись под его рукой.