– Вот они мы, госпожа, вот они, – уже на гаэльском, полностью понятном Тане ответила Тина, что, наклонившись внутрь кареты, вынимала сверток. И когда она повернулась с ним к няне и служанкам, что стояли рядком за ее спиной, все моментально ахнули. У няни чуть не подогнулись колени от того количества умиления, которое бухнулось на нее нежданно – нагадано.

– Это что же, батюшки, это же какое счастье в нашем доме, как жаль, что граф Джеффри младший, дедушка ваш, упокой Господи его душу, так и не увидел наследника, хоть и ждал его с такой надеждой от вашей матери и от дяди вашего, что преставился недавно от хвори, – няня вдруг стала активной, подвижной, и направилась к Тине с такой уверенностью, будто малыш был ее собственным, и никто здесь его и не посмеет держать на руках окромя нее.

– Я не успела написать вам о сыне, он родился в дороге, но, думаю, вы сможете обустроить мою комнату, и найдется рядом место для кормилицы, – ответила уже серьезным тоном Флоренса, понимая, что сцена у входа слишком затянулась.

Няня взяла спящего Бродаха из рук Тины, дождалась, когда ей представят кормилицу, и гордо понесла наследника замка внутрь.

– Леди Флоренса, я управляющий, и готов помочь вам с любыми проблемами во всякое время, удобное вам, — почтительно кланяясь, чуть витиевато говорил полноватый мужчина лет пятидесяти. Судя по кругам под глазами, он, как и все, не спал уже сутки, готовясь к прибытию новых хозяев.

– Мы пошлем за вами, а сейчас, прошу, отпустите людей, и приготовьтесь вечером держать ответ, а сейчас хотим попросить, чтобы во внутреннем дворе было тихо, – с присущей ей прагматичностью, ответила Флоренса, и больше не повернула головы в сторону кланяющихся людей.

Огромный зал, в который они ступили, напоминал очень старую церковь. Скорее всего, – подумала Таня, это из-за свечей. Тяжелые оловянные подсвечники с большими чашами, полными жира или воска, Таня не поняла. Но то, что стены изнутри были не просто побелены, но еще и местами расписаны, Таня не ожидала. Флоренса как и она, подняла голову к стене, на которую падал свет из небольших, но частых окошек, похожих на бойницы:

– Когда это сделали? – обратилась она непонятно к кому, так как даже не повернула головы.

– Ваш дядя перед смертью выполнил волю вашего деда и прадеда, которые не успели закончить фреску, и сейчас, увидев с вами младенца, все шепчутся, что именно благодаря этому в замке появился наследник, – ответил управляющий чуть слышным голоском.

Таня рассматривала написанную на побелке икону – это точно была Богородица с младенцем, но такую версию она даже и представить себе не могла – ни в одном учебнике по истории не было информации о росписи стен в замках тринадцатого века. Конечно, она не специалист, но все, что Таня видела раньше, во время экскурсий, говорит о том, что этой фрески просто не могло быть.

 Однако, Божья Матерь с нежностью и затаенной грустью взирала на своего сына, и все картина была пропитана теплом и светом материнской любви. С трудом оторвавшись от прекрасного изображения, женщины двинулись дальше.

Через угловую полукруглую башню они поднялись на второй этаж и попали в очередной огромный зал. Таня не видела здесь ни дверей, ни стен – одно огромное помещение с такими же бойницами –окнами в стене. В дальнем углу было что-то похожее на кровать, а у глухой стены горели дрова в некоем подобии камина.

– Это что? – аккуратно спросила Таня у Флоренсы, когда поняла, что служанки отошли дальше.

– Это наши покои, – спокойно ответила Флоренса. Нужно решить где мы повесим ширмы, чтобы ты могла спать спокойно, если малыш будет ночами плохо спать. Предполагается, что он будет жить с кормилицей, но я их удивлю – он ни на шаг не удалится от меня, а если я заболею, устану, или умру, то от тебя, – стальным голосом произнесла Флоренса, но тут же сменила его на мягкий, и улыбнувшись продолжила: – не переживай, милая, я еще потопчу свои земли этими ногами, и выпью из Эдуарда столько крови, сколько смогу.

– Эдуарда? Ты о короле? – переспросила Таня шепотом.

– Да, о нем, но это знаем только мы двое, потому что наши мужья были лучшими мужчинами, и я не прощу даже королю своей потери. Это были гордые и сильные люди, живущие на своей земле, наши браки должны были объединить, помирить Эдуарда с Шотландией, которая могла дать своего короля, нужно было просто подождать, когда он подрастет. Хранители Шотландии не позволили бы себе ни единого шага на вред своему королевству, но Эдуард обманул всех: подкупил, запугал, убил множество людей. И сейчас простой народ не знает, как им жить, кого бояться. Но в одном они уверены – нельзя покоряться ему, – с гордо поднятой головой закончила Фелисия, и направилась в сторону кроватей.

Таня вспомнила Уильяма, вспомнила как он был непоколебим в своей уверенности, что победа будет на их стороне, в том, что он делает то, что Бог держит под своей сенью. Эти люди, несмотря на то, что совершенно не видят картину в целом, не знают своих сил, верят в правильность суждений, в Бога и так любят свою землю. Флоренса не была шотландкой, но несколько лет брака, что был призван объединить, сдружить государства, так изменили ее.

– Сестра, – аккуратно обратилась Таня к Флоренсе. – Если ты мне позволишь, я хотела бы немного изменить это место.