– Нет, этот человек, Флоренса… Что стоял молча. Я его знаю. Он предал Уильяма, когда нам встретились солдаты короля. И нас отвезли в замок Ботвелл. Оттуда я спаслась, а Уильям… Я так и не узнала, потому что твой отец настоял уехать с ним.

– Откуда ты знаешь его?

– Он был моим женихом, и мы вместе прибыли в Шотландию. Он знает обо мне все, а сейчас, как мы видели, он служит королю.

– Он не представился, но он не просто гонец – судя по его одежде, он близок к сиру Эдуарду, - сбивчиво сказала Флоренса, потом быстро передала спящего ребенка Тине, и встав, потянула Таню в донжон.

Таня сидела перед очагом, что вечерами протапливали в их комнате, а Флоренса ходила из угла в угол, сумбурно предлагая варианты отказов от поездки. Гонец ждал их решения, и уточнял у Айзека, есть ли возможность отправить голубей королю. Тот ответил, что голубей нет.

– Впустите их, Айзек, резко сказала Таня. – Перед смертью не надышишься, а значит, нужно решать вопрос прямо сейчас, не откладывать его в долгий ящик, - она твердо решила, что будет гнуть свою линию, что даже внутренне она откажется от того, что она Татьяна, и чем больше в ее поведении и рассуждениях будет Фелисии, тем безопаснее и увереннее она будет чувствовать себя. Возможность угодить в тюрьму была высока. Нет, даже попасть на плаху шансов было куда больше, чем выйти из ситуации, отделавшись малой кровью. Она решила, что теперь ее зовут Фелисия, а с Костей… Нужно понять – что он хочет от нее.

– Я не могу отправиться с незнакомыми мне гонцами, поскольку Его Величество предупредил о знаке, - вспомнив о перстне, произнесла Фелисия, как только мужчины вошли, и остановились у двери.

– Леди Фелисия, - и вот тут-то и вступил в разговор Костя. Он произнес это имя с таким нажимом, что она сразу поняла – ему не нравится ее выбор. – Я готов показать вам все, что угодно, но у меня есть это, - он протянул руку, на которой красовался тот самый перстень.

В ее голове закружились снежинки мыслей и догадок, но самая основная и самая страшная мысль сейчас стучала в виске молотком – Костя приближен к Эдуарду, а значит, Эдуард знает о ней много, и послал именно его потому что он знает ее в лицо. Сердце отказывалось верить в то, что человек, с которым она была вместе, с которым жила, спала, о котором скучала, просто продал ее за вот этот вот нарядный камзол, или что это на нем? За место рядом с теплом и едой, за место рядом с королем? Эдуард не глуп, но ему сейчас выгодно определить их как изменщиц – таким образом, ребенок будет под его опекой в самое скорое время.

– Я не могу поехать завтра, я плохо чувствую себя. И ближайшую неделю мне требуется остаться дома, - дрожащим голосом сказала Фелисия, обдумывая что же ответит Костя, и станет ли он настаивать, или даже приказывать, объявив ее заключенной под стражу.

– Леди Фелисия, у вас есть три дня, и три ночи. Сегодняшний день – первый, и он закончился. Выделите нам покои, и в положенное время будьте готовы к поездке, - резко ответил Костя, и поклонившись, вышел. За ним вышел говорливый прежде гонец.

Этого она не ожидала вовсе. Чего хотелось сейчас – плюнуть в его красивое лицо, а потом приказать связать его и бросить в тюрьму. Холодок по спине прошел вместе с мыслью о том, что Костю проще убить, чем договориться с ним. Самым страшным было для Фелисии то, что эта мысль ее нисколько не напугала, наоборот, она обдумывала то, что с путниками в дороге могло произойти что угодно. Если заняться деталями самой, то комар носа не поточит.

Встав на скамеечку возле окна, она смотрела, как мужчины вышли из донжона и подозвали Айзека. Тот подозвал человека, что должен был проводить их в покои на третьем этаже. Фелисия смотрела в макушку Кости и боролась с той ненавистью, что росла в ней. Неожиданно он поднял голову, словно знал, что она смотрит вниз. Она отпрянула, но быстро ступить с лестницы она не смогла, и успела рассмотреть ту улыбку, что предназначалась ей раньше, ту, что получала якобы любимая женщина – открытую, одухотворенную, теплую и нежную.

– Флоренса, он не человек, он истинный дьявол. Мне кажется, он будет добиваться своего, даже если в его сердце будет нож… потому что сердца у него нет, - медленно и задумчиво проговорила Фелисия, и повернувшись к сестре, шагнула с лестницы от окна.

– Почему ты стала невестой этого человека?

– Потому что не видала его настоящего, мне казалось, что он совсем другой. Любовь застилала мне глаза, а сердце всегда противилось голове, убеждая меня, что я просто дурочка, и по-другому мужчина любить не может. Он заботится, а не принуждает к нужному ему варианту выбора, он защищает, а не ограждает от общения с близкими мне людьми, он учит, а не сминает мой характер как лист бумаги.

– Ты не можешь ехать с ним, Фелисия, - Флоренса встала и подойдя к сестре, обняла ее и опустила голову ей на плечо. Фелисия обняла ее плечи.

– Только я знаю какой он на самом деле, дорогая, а значит, и справиться с ним я смогу. У меня есть против него прекрасное оружие…

– Ты хочешь его убить? – с испугом, шепотом выдохнула Флоренса и подняла на сестру испуганные глаза.

– Нет, против него есть другое оружие, сестра. Это лесть и подчинение ему.

– Ты согласишься вернуться?

– Никогда в жизни! Я приняла в сердце имя Фелисии, я полюбила вас с Бродахом, привыкла к маршалу, Фара, даже Айзека полюбила, как искреннего и доброго управляющего. Я больше не Таня, но я знаю, что она ему все еще нужна – больше никто ему не подчинялся так, как она. Мы сыграем с ним в игру.

– Я не понимаю тебя, Фелисия, я боюсь того, о чем ты говоришь, - затараторила Флоренса.

– Нет, не бойся. Если мне и придется притвориться, это продлится не долго. Он назвал меня как-то слабым звеном, но не учел того, что каждое звено можно закалить. А еще, что я не была слабым никогда, - словно сама с собой говорила Фелисия, уставившись в одну точку.