Проницательный взгляд Назэ скользнул по ее лицу. Прошли бесконечные секунды, пока он изучал ее. Его брови сдвинулись, и она заметила, как его руки сжались в кулаки.

— И пялиться грубо, — добавила она, хотя это не помогало. Эма заерзала под его взглядом, подавляя внезапную дрожь своего тела. — Что? Почему ты так смотришь на меня? — а если это был какой-то развратный ритуал перед казнью?

Ты ничего не знаешь обо мне.

Она поежилась, боролась с путами.

— Это была ты… в тенях.

Она замерла. Она не слышалась?

Я снова видел тебя во сне в тенях.

Мицуги…

Голубые глаза. Знакомые… ее сон…

Его глаза?

Она видела Назэ?

Невозможно. Это был просто сон!

Тогда почему она не могла отвести от него взгляда?

Он убрал с головы ткань, открыл лицо человека, которого разыскивала Фракция.

Духи…

Темные волосы торчали над его лбом, остальные были собраны в длинный хвост, который лежал на его плече и ниспадал ниже его груди. Ее взгляд скользнул по твердой линии его рта, затем по его юному лицу. Как будто он был вырезан из бледного камня. Он был ненамного старше нее. Голубые глаза — редкость для Хинаэ — смотрели на нее, ожидая, позволяя ей увидеть его. Его глубокий и непоколебимый взгляд намекал на тайны жизни, которые она могла лишь представлять.

Может, он действительно был каким-то неземным духом, вроде ши-но-кагэ, или каким-то… демоном в человеческом обличье…

Эма очистила голову от этих нелепых, бессмысленных мыслей. Это был Акито Назэ. Человек. Убийца, который мог убить ее прямо сейчас. Но вместо этого решил раскрыть ей свою истинную личность.

Почему? Что здесь происходило?

И почему, черт возьми, она дрожала, как лист?

— Ты меня узнаешь.

Она кивнула, подавляя потрясение.

— Но это был всего лишь сон. Это было неправдой.

Нахмурившись, он поднялся. Он помог ей встать и убрал руку.

— Верно? — не унималась она.

В его глазах снова появилась твердость.

— Это ничего.

— Мицуги тоже видел тени во снах. Они беспокоили его. Разве он переживал бы из-за пустяков? Он сказал…

— Мицуги говорит мало важного. Он произнес самые мудрые слова своим мечом.

— Я в это не верю, и ты тоже.

Он отвел взгляд.

— Тебе лучше не углубляться это.

— Эй, не закрывайся, если я могу помочь. Что все это значит? — Мицуги не знал или не сказал ей. Но Назэ кое-что знал о тенях. Она могла почувствовать это, услышать это в напряженном тоне его голоса.

— Это я и пытаюсь определить.

Его признание удивило ее. Он казался таким уверенным, всегда управлял ситуацией. Но даже он не был уверен.

— Потому Фракция хочет меня убрать, — добавил он, глядя ей в глаза.

Потому…? Какое Фракции было дело до пары странных снов. Те тени — ши-но-кагэ — были ненастоящими. Может, это означало что-то другое. Назэ не собирался объяснять детали. Но они оба были на одной стороне. Оба были против Фракции.

Зачем им бороться одним? Эма вспомнила его ладонь во сне. Прикосновение казалось настоящим…

— Дай мне помочь. Потому ты звал меня сюда? Вместе, может, мы найдем…

Она замолкла, его глаза расширились, ярость в них лишила ее слов.

— Я получил твое послание. Ты вызвала меня сюда. Ты это отрицаешь?

— Я не отправляла…

О, нет. Нет, нет, нет…

— Назэ. Развяжи меня. Верни мой меч.

Но он схватил ее за руку у плеча, хватка была железной.

— Иди.

Проклятье.

— Ты ошибаешься, — она дернулась в его хватке, пытаясь при этом высвободиться из узлов веревки. Путы все еще были крепкими, но начинали поддаваться. Почти…

— Я ошибся, что пришел сюда. Но я скоро исправлю это.

— Назэ…

— Шевели ногами, или я убью тебя на месте.

Почти. Веревка стерла ее запястья, жжение посылало холодное покалывание по ее рукам.

— А храм? Священная земля?

Его глаза вспыхнули.

— Я говорил — без надобности.

Говорил.

14

Их подставили. Назэ понимал это?

Эма потянула сильнее за веревку. Если она не освободится, им конец.

Он толкнул ее к одному из строений храма. Она споткнулась, но не совсем случайно, дала себе упасть. Она извернулась, ведь не могла остановить падение руками, упала на плечо. Скрипнув зубами, она повернула запястье, просунула кулак в небольшую брешь в узлах, которую смогла расширить. Было ужасно больно. Ее кожа была красной, воспалённой, волны боли вспыхивали каждый миг. Еще рывок, и она высвободилась и откатилась от его броска.