Он стоял на сцене обычно предназначенной для музыкальной группы, И Фокс была рядом как всегда. Тейн и Ксерксес закончили свои отборы Воинов ранее утром, и встали по бокам от Фокс. Они пристально смотрели на нее, но не с обычной злобой. Он…

Был тверд как сталь к концу своей речи, и Фокс поднялась на цыпочки, чтобы прошептать ему на ухо.

— Почему блондинка раздевает тебя глазами?

Он ущипнул себя за переносицу, словно молясь о терпении, прежде чем прошептать в ответ:

— Я с ней встречался.

— Что!? — выпалила она. — Серьезно?

Кивнув, он продолжил вою речь. Половина мужчин и женщин бросали на Фокс взгляды один за другим. Одни излучали враждебность, другие — любопытство. Некоторые похоть. В его груди зародились искры ярости.

Наконец, Бьорн обнял ее за талию и притянул к себе, чтобы наглядно заявить права. Она немного отклонилась назад, выглядя самодовольно и очень сексуально, и устроилась удобней.

Теперь у всех расширились глаза и открылись рты. Указав на мужчин с похотью в глазах, он сказал:

— Ты, ты, ты и ты можете идти. Советую вам поторопиться.

Четверо мужчин остались на месте, хмурясь и озираясь по сторонам, явно сбитые с толку.

— Не стоило смотреть на мою же… пленницу таким образом, — проскрежетал он. Бьорн едва не назвал Фокс своей женщиной перед толпой Посланников? Это имеет значение? Поскольку он каждую секунду бодрствования думал о том, как бы ее раздеть, она в каком-то роде его женщина.

— Нужно повторить или лучше мне начать рубить головы? — спросил Тейн небрежным тоном.

Он и Ксерксес вышли из тени, две колонны силы. Четверка вскочила и вылетела из ночного клуба.

— Ты, ты и ты тоже можете идти, — сказала Фокс, затем повернулась к Бьорну. — Я могла подкрасться с ним не меньше дюжины раз и перерезать глотки. Их слишком легко отвлечь, и в битве это может стоить тебе жизни.

Отличная мысль. Когда трое посмотрели на него, словно ожидая от него замечаний Фокс, он без колебаний выставил их за дверь.

Лима вскочила, ее стул упал позади нее.

— С такими персонами ты сейчас проводишь время? Почему ты общаешься с ней, Бьорн? Ты лучше этого. Ты в курсе, что она убила десять наших людей, да? — В ее голосе послышалась ярость. — Она мерзкая отвратительная дрянь, заслуживающая…

— Хватит! — взревел он.

Фокс напряглась, но через секунду расслабилась. Он знал причину, и это подтолкнуло его к краю. Она просто заморозила эмоции, вероятно, надеясь избежать боли.

— Она убила десятерых, — прорычал он, чтобы все услышали. — О чем сожалеет всеми фибрами души. В этом я разбираюсь. Я тоже раньше убивал без разбора и не только во время битвы. Многие, многие виды наслаждались бы моей поимкой и пытками. Как я могу презирать ее за то, что творил сам? — Сегодня он пришел подготовленным к таким вопросам, как у Лимы. Он порылся в кармане и вытащил десять маленьких камешков. Руководствуясь наставлениями Посланников, он бросил их в толпу. — Те из вас, кто не совершил ни одной ошибки в жизни, будьте первыми, кто ударит Фокс Наказывающую.

Тишина. Ни один камень не полетел в направлении Фокс.

Бьорн вздернул подбородок.

— Теперь, спроси меня, изменяла ли она мужчине, которого должна была любить.

От смущения на щеках у Лимы выступили красные пятна.

— Я… ты…

— Я хочу, чтобы ты ушла. — Он не испытывал ненависти к Лиме, но и любви к ней больше не питал. Уже нет. Она поступила грязно — изменила, хотя милосерднее было бы отпустить, но он продолжил жить. Однако она только что причинила боль Фокс, и по какой-то причине эта мелочь вывела его из себя, запустив часовой механизм. — Ты можешь идти. Сейчас же.

Она уставилась на него с открытым ртом.

— Но. Но…

Не обращая на нее внимания, Бьорн указал на солдат, которые, по его мнению, лучше бы подошли для его подающей надежды армии, тем самым выполнив задание. Те, кого не выбрали, поспешили покинуть клуб — кроме Лимы — остальные задержались.

— Идите домой, и соберите вещи, — сказал он им. — Завтра мы отправляемся в Ад.

Выбранные поспешили уйти, но Лима все еще оставалась с Бьорном, Фокс, его друзьями и сотрудниками клуба.

— Думаю, Лима надеется увидеть наш поцелуй перед уходом. — Фокс повернулась и положила голову на плечо Бьорну. Одну руку она запустила его в волосы, а второй провела по краю крыльев.

Он подавил стон, ощущения сводили с ума. Его решимость начала рушиться. Действительно ужасно сделать первый шаг? Он проиграет пари. Ну и что? Если она попросит свободы, Бьорн может тайно вживить ей GPS-чип в шею. Идиотский поступок, но, по крайней мере, он всегда будет знать о ее местонахождении.

«Нет. Нет. Сопротивляйся этому. Заставь ее жаждать тебя так отчаянно, что она не сможет думать ни о чем другом».