Минами набросила мне на плечи темную накидку Шиджеру, которая сложенной стопкой лежала на массажном столе. Придерживая тонкое покрывало, больше похожее на махровую простыню, ждала, когда явится черная клякса.

К удивлению, Гадзодзу не стал ни спорить, ни отказывать. Услышав просьбу, ёкай молча откланялся, через минуту прислав мне сестричек.

Загруженные стопками одежды по самые носы, девочки все же умудрились как-то грохнуться на пол в поклонах, едва не рыдая в голос.

– Кин, Кей, встаньте, пожалуйста. Я хочу попросить у вас прощения, что доставила столько проблем своей неуклюжестью. Обещаю, такое больше не повториться.

У меня было очень сильно ощущение, что не устояв на том злосчастном камне, серьезно подставила зубаток. Девочки поднялись, хмуро переглянувшись. Либо я не знаю всего, либо им досталось сильнее, чем я могу представить, зная характер тенгу.

Эту тему мы больше не поднимали, решив оставить все пока как есть, но когда я, уже одетая, вышла из павильона, опираясь на сестричек, сдержать удивления не смогла. Прямо от входа, ровными рядами на коленях стояло два десятка существ.

– Это что такое? – тихий вопрос был адресован девочкам.

– Хозяин очень сердится, – так же тихо ответила Кин, – нам лучше здесь не стоять.

– Я могу помочь?

Девочки покачали головами, утягивая меня прочь от странного действа. М-да, строгие тут нравы. Никто же, кроме меня, не виноват.

Следующие дни я изображала тюленя, валясь на мягких матрасах и наслаждаясь радугой синяков, плавно переходящих от космически-фиолетового, к желтым оттенкам. Все было вполне мило, за исключением ёкаев, все еще прибывающих в коленопреклоненной позе. Зубатки сказали, что ни один не встанет с места без позволения Шиджеру. Ёкаи покидали «лобное место» только для присмотра за территориями, снова возвращаясь после смены. Было стыдно, и чувство вины не покидало, но поделать ничего с этой ситуацией я не могла. По крайней мере, пока Шиджеру спал.

До фестиваля оставалось девять дней. Мысль, что не просто так тенгу упоминал о празднике, пришла в голову внезапно. Просто после завтрака в мозгу возникла вспышка, из-за которой я едва не подавилась чаем.

– Кин, Кей, я должна буду присутствовать на фестивале? – девочки переглянулись, поджав губы. Последовал поклон, и из такого положения мне уже дали ответ.

– Хозяин не давал никаких распоряжений, но ходят слухи и в поместье доставили семейные украшения.

– То есть, такая вероятность вполне себе имеется. Занятно, – я продолжала потягивать чай из неприлично маленьких емкостей, раздумывая. Украшения – это, несомненно, замечательно, но не побрякушками едиными…

Прогуливаясь по саду, стараясь не ходить в ту сторону, где все еще висело мое изодранное кимоно, вертела в голове картинку, пытаясь рассмотреть с разных сторон. Казалось, я упускаю что-то важное. Ну, праздник, ну важный. Сомневаюсь, что меня станут представлять какому-то высокому начальству. Вести я себя умею, глядишь, не опозорю тенгу.

Отвлеченная сакурой, цветущей постоянно, ее красотой и обилием этих лепестковых кружев, запнулась о плитку. До чего некоторые из них лежат не ровно в поместье. С недовольством посмотрев на стертый край гэта, выдохнула.

– Девочки, – сестрички были чуть позади, не мешая мне наслаждаться погодой, – девочки, а в чем я на бал-то пойду?

Конечно, фестиваль духов не стоило называть балом, но ассоциация с золушкой была достаточно яркой.

Сестренки осклабились, демонстрируя полное отсутствие необходимости видеться со стоматологом, и поманили куда-то. Помещение было узким и длинным, с низу до верху заставленое длинными коробками. В подобных мне приносили кимоно в первый день. Куда не глянь, коробки были всюду. Не удивительно, что на поиски спортивной одежды для меня девочки потратили час, а на то, чтобы принести кимоно или юката – десять минут. При таких-то запасах.

Проведя меня куда-то вглубь, где был небольшой зал с высокими зеркалами и низким столом, девочки указали на пустое кресло. Пока зубатки шуршали между стеллажами хранилища, с удивлением отметила светодиодные лампы на потолке и даже небольшой противопожарный разбрызгиватель, если не ошибаюсь.

Девочки разложили на столе пять коробок. Довольно толстых, по сравнению с теми, что мне приходилось видеть раньше. На середину комнаты выставили подставку со съемной перекладиной, куда, как я поняла, планировалось вывесить кимоно.

– Их пять, официальных парадных кимоно, в которых невеста Кумоямы не показывалась перед посторонними.

– Наряд должен быть именно не ношеным? Это мне кажется довольно расточительным, – пробормотала я, соображая, насколько затратно может быть придворной дамой в мире ёкаев.

– Только на большие праздники.

То, что происходило дальше было похоже на какой-то карнавал. Первым сестренки вынули ярко-сиреневое кимоно с рисунком из глициний. Очень красивое само по себе, к нему прилагался черный пояс с золотыми бабочками. Второе было почти белым, с нежно-розовым узором облаков и оранжевыми искрами заката. Настолько нежное, что я подошла посмотреть ближе, пытаясь понять, как мастера сумели создать такое чудо.