– Я и не пренебрегаю, – все еще удерживая милую улыбку, возразила темноте, – все как ты просил.

Похлопав по поясу, продемонстрировала, что вакидзаси, короткий меч, подаренный мне дедом мужа, все еще на поясе. Оружие было непростым, но мне пока не доводилось использовать его в деле, что радовало.

– И телефон у меня с собой. И девочки тоже. Были. Так что нет причин сердиться. Я просто хотела посмотреть на птичку…

Тенгу вышел из темного пятна под деревьями. Опасное, темное существо, наделенное силой. И весь мой. Остановившись в шаге, ёкай выразительно приподнял бровь.

– Комоно и кроссовки?

– Нууу,– я все же слегка смутилась, – девочки сказали, что в лес не положено ходить в джинсах. Но я же не могу в сандалиях по кустам шастать. Вдруг зацеплюсь…

Тенгу нагнулся, касаясь губ в легком поцелуе, вынуждая замолчать. Нежное, трепетное касание вызвало едва ощутимую приятную дрожь в теле.

– Натсуми улетела?

– Да. Но все же страшно сердита.

– Вы ей так ничего и не сказали? Это кажется мне не честным, – Алая вороне не отличалась мягкостью характера, но все же было как-то не правильно отправлять ее в Норвегию под мнимым предлогом.

– Если бы сестричка знала правду – ни за что бы не согласилась. А так есть шанс, что Натсуми все же найдет там свое счастье. Она его заслужила.

Ухватившись за локоть тенгу, медленно потянула его по едва видимой среди опавшей листвы тропе. Жизнь в Кумояма была удивительна. Все вопросы дома были решены за пару дней. Шиджеру даже как-то умудрился получить разрешение моих родителей, всего только раз переговорив с ними по скайпу. Стоило нам прилететь, как на ветвях сакуры вновь появились бутоны. Через две недели дерево снова было усыпано розовым фатиновым кружевом. Примерно тогда же провели свадебный обряд.

Я пыталась отнекиваться и просила перенести мероприятие, мотивируя слишком скорым развитием событий, но меня осадили довольно резко. Мама моего супруга. Гордая кореянка с длинной косой и в национальном костюме явилась в Кумояма без предупреждения, пока тенгу отсутствовал. Сопровождаемая парой ёкаев, женщина прошла в павильон, где я рисовала. В первое мгновение, я и не поняла, кто это. Дама присела на пушистую подушку, игнорируя местные стулья без ножек, и взяла пиалку из рук помощницы. Тонкая струйка пара поднималась вверх, наполняя комнату ароматом сливы.

– Ты забываешь, что Джи Мун – тенгу, – голос чистый, спокойный, взгляд куда-то за мою спину. – Не скажу, что мне нравится выбор сына. Совсем нет. Но он решил, а я могу только поддержать. Тенгу никогда не отдаст своего. Пусть даже это будет просто керамическая чашка, – пиалку демонстративно покрутили в тонких пальцах с идеальным маникюром, – что говорить о невесте. Обряд нужно провести как можно скорее. От этого зависит спокойствие моего сына. Этого не избежать и нет смысла откладывать. Подумай хорошо, стоит ли твое упрямство спокойствия всей семьи и префектуры. Почему-то Джи Мун считает, что принять решение должна ты. Глупость, конечно, но уж как есть.

Удивительна женщина, несколько шокировавшая меня своими словами, вернула пиалку помощнице, изящно встала, и, не дожидаясь ответа, покинула Кумояма.

Я была похожа на магнолию, нежную и хрупкую в своем белом шелковом кимоно, вышитом цаплями. Наряд был красив, и мне даже удалось отбиться от странного головного убора, больше похожего на огромный пильмень, чем на фату, что позволяло все же ощущать себя невестой.

Свадьбу проводили после заката в Главном доме. Моя Сумеречная повозка, увешанная цветными лентами и гирляндами цветов, замерла перед распахнутыми воротами, от которых длинным коридором выстроились обитатели поместья и гости из Кумаяма. Молодые тенгу, каппы, кошки и множества иных существ, которых пока не удавалось назвать по именам, кланялись, когда мы проходили мимо. Было странно и непривычно, что мне пришлось ехать сюда, но зубатки, составляющие часть эскорта, объяснили. Становясь частью семьи, я во всех смыслах должна «войти» в дом.

На деревьях сверкали огоньки, частично из лампочек, а кое-где из волшебных светлячков. Под ногами, перекатываемые ветром, лежали мелкие цветочные лепестки. Церемония оказалась весьма короткой. Мы всего-то и должны был сделать с десяток поклонов, выпить один напиток и выслушать напутствие. Дальше шли вполне традиционные вручения подарков и застолье. Ёкаи, удивив меня, оказались вполне подвержены действию алкоголя и шутки с каждым часом становились все откровеннее и развязнее, вызывая краску смущения на щеках.

Отец Шиджеру, такой же высокий и темный, чуть более улыбчивый разве что, в какой-то момент встал из-за стола, за которым тут же наступила тишина.

– Нам стоит проводить молодых. Если отец согласен, – дед Шиджеру, Курама, могучий тенгу с красной кожей и белой бородой величаво кивнул. После этого жеста из-за стола поднялись Алая ворона и мама Шиджеру. Муж протянул мне ладонь, помогая подняться.

В сторону ворот мы шли впятером, сопровождаемые тихой скрипучей музыкой, доносящейся откуда-то из темноты.