– А вы не ешьте, Лизонька, нам больше достанется, – усмехнулся в усы Штуммер. Михайлов и Даша оценили его шутку и заулыбались.

– Господа, я что-то совсем замерзла, – недовольно заметила Лиза. – Может, уже поедем домой, как предложил Илья?

– Вы, Лизонька, просто мало с горы катались, – подтрунивая над ней, заметил Платон. – Вот Дашенька накаталась вдоволь и не замерзла. Да и сейчас блинки с аппетитом ест.

– Ей-то, конечно, платья не жаль. Оно у нее старое. А мое привезено из Парижа, вдруг я его порву? – надулась Лиза.

– Ах, ну если с самого Парижу, то понятно, – как-то ехидно добавил Штуммер.

– Не время ехать еще, – заметил Иван. – Как совсем стемнеет, фейерверки будут. Разумовский обещал большую иллюминацию и залпы разноцветные.

– Что ж вас, Лизонька, Бибиков не согрел, когда вы у горы с ним стояли? – не унимался Платон.

– Дак как же я могу? – начал недоуменно Бибиков.

– Ты что ж, Дмитрий, неужто об объятиях подумал? – тут же усмехнулся Штуммер.

– И не думал я, – набычился Бибиков.

– Думал, думал, – рассмеялся Михайлов, который подавал очередной блин Даше.

– Я Бибиков, намекал на то, что ты мог Елизавету Григорьевну во дворец сопроводить, – усмехаясь в усы, заметил Штуммер, откусывая кусок сладкого блина. – Там и тепло, и комнаты для отдыха имеются.

– Ах, какая хорошая мысль, – воскликнула Лиза. – Может, и вправду, Дмитрий Гаврилович, проводите меня до дворца? Я чуток отдохну до иллюминации.

– Как вам будет угодно, сударыня, – поклонился Лизе Дмитрий.

– Конечно, проводи, – кивнул Платон с каким-то тайным намеком. Когда Лиза и Бибиков направились ко дворцу и уже не могли слышать их, Штуммер, прожевав очередной кусок, добавил: – Надеюсь, они не заблудятся в комнатах для отдыха, а то не дай Бог пропустят иллюминацию.

Михайлов рассмеялся, поняв намек Штуммера. А Даша, почти не слушая молодых людей, маленькими кусочками откусывала второй блин. Илья стоял молча и никак не реагировал на шутки друзей. Он не участвовал в разговорах и не ел, а лишь хмурился. Даша то и дело ловила на себе колючий взор Теплова, стоящего рядом справа от нее. И девушку не покидало ощущение, что он винит ее в чем-то. Она старалась не замечать недовольства старшего брата и макала горячий блин в чарочку с медом, которую услужливо держал перед ней Михайлов, стоявший с другой стороны.

В очередной раз обмакнув блин в мед, девушка с удовольствием откусила его. Часть меда потекла по ее губам, и Даша уже хотела облизать сладость, но Иван мгновенно среагировав, занес над ней свою руку с платком.

– Позвольте, Дарья Сергеевна, я вам медок с губки вытру, – произнес над ней Михайлов и осторожно кружевным платком начал промокать губы девушки. Это не укрылось от цепкого взора Теплова, и тот с недовольством заметил:

– Иван Федорович, по-моему, ты переходишь границы!

– Отчего же? – ухмыльнулся ему в ответ Иван и, вновь обратив ласковый взор на девушку, спросил: – Еще блинок?

– Да, я бы съела еще один, спасибо, Иван Федорович, – ответила Даша.

– Я сейчас, мигом! – кивнул Михайлов и умчался за очередной порцией, чуть не сбив с ног Штуммера, следившего в этот момент за веселой забавой с медведем.

– Осторожнее, бешеный! – пожурил его, смеясь, Платон, когда Иван нечаянно толкнул его в бок.

Даша проглотила последний кусок блина и довольно заулыбалась. То вино, которым только что угощал ее Михайлов, с непривычки уже ударило ей в голову, и девушкой в эту пору владело веселое шутливое настроение. Заметив быстрый темный взгляд Ильи, направленный на ее губы, Даша неожиданно улыбнулась брату и, решив подшутить над ним, вымолвила:

– Зря ты, Илья, отчитал Ивана Федоровича. И теперь так грозно смотришь, будто сам хотел вытереть мне медок с губ.

Она тут же увидела, как лицо Теплова побледнело, а в глазах молодого человека зажглись угрожающие огоньки. Но Даше в этот момент было очень весело и хорошо. И в ответ на темный недовольный взор брата она лишь ласково улыбнулась.

Заслышав фразу девушки, Платон обернулся к ним и громко засмеялся:

– Ну что, уела тебя сестрица, а, Илья? Правильно, не будь таким смурным! Веселись!

В следующий миг Илья приблизился к Даше вплотную и стремительно наклонился к ее ушку. Он почти притиснул губы к виску девушки и четко прошептал:

– А что, если и впрямь я сам хотел? Да только не платком стереть, а губами…

Кроме Даши, никто не услышал его фразы.

В этот момент вернулся Михайлов. Еще приближаясь, Иван заметил, как Теплов что-то говорит сестре на ухо.

Илья быстро выпрямился, а его глаза сузились. Даша отчетливо увидела, как взгляд молодого человека красноречиво остановился на ее губах. Улыбка мгновенно исчезла с хорошенького лица девушки, а ставший вмиг напряженным синий взор ее заметался по лицу Теплова, как будто она не желала понимать фразу, которую он сказал. Она побледнела и тихо произнесла: